Место битвы – Италия?!
Шрифт:
Ярославна в этом отрывке славит реку. За что? Во-первых, Днепр насквозь пробил каменные горы, у которых потом широко и привольно раскинулся стольный Киев-град. С этой нелёгкой работой могла справиться только сильная, полноводная и непокорная река, которая бурлящим потоком сносит любую преграду, вставшую на её пути. Во-вторых, именно Днепр, словно играючи, как пушинку вынес на себе в землю половецкую (Северную Италию) тяжёлые боевые насады, в которых находилась дружина Святослава, «до полку Кобякова». Там, в Лукоморье (Венеции) он и пленит его. Слабая, болотистая и мелководная река с такой трудной задачей явно не справится, Ярославна считает, что она под силу только могучему и неукротимому Днепру. И просит у реки взлелеять «мою ладу ко мне», т. е. помочь вернуться князю Игорю из плена живым и невредимым. Отсюда и перевод: «О Днепре! Слава тебе! Цю [124] (Это), ты пробил еси (эти) каменные горы сквозе (насквозь)! (В) землю Половецкую, ты как бы играючи вынес на себе (лелеял еси) Святославовы насады до полка Кобякова».
124
ЦЮ –
«СВЕТЛОЕ И ТРЕСВЕТЛОЕ СЛЪНЦЕ! ВСЕМЪ ТЕПЛО И КРАСНО ЕСИ: ЧЕМУ ГОСПОДИНЕ ПРОСТРЕ ГОРЯЧЮЮ СВОЮ ЛУЧЮ НА ЛАДЕ ВОИ? В ПОЛЕ БЕЗВОДНЕ ЖАЖДЕЮ ИМ ЛУЧИ СПРЯЖЕ …»
В начале этого монолога Ярославна своей мольбой пытается умилостивить Солнце, которое для неё является сверхъестественным, божественным существом. Она называет его «троесветлым», т. е. дающим свет и тепло всему живому на земле. А там, на поле боя, то же ласковое и лучистое Солнышко превратилось в беспощадный, жестокий огненно-яркий шар. Равнодушно и безжалостно бьёт он в глаза нашим воинам. В полдень наступила невыносимая жара. Из Аравийской пустыни сирокко принёс с собой мелкий песок, который лезет в глаза, лицо при этом застилает липкий, кровавый пот, жажда стягивает горло. А сверху на русичей обрушивается град стрел, от которых нет спасения. Кругом кромешный ад, где воинственные крики сражающихся и звон их оружия смешались с испуганным ржанием лошадей и предсмертными стонами тяжелораненых бойцов. Сравнивая солнечные лучи со стрелами, Ярославна умоляет его спрятать их, убрать свои лучи-стрелы в своеобразные колчаны, как бы закрыть их, словно тучами, хотя бы в этом дать нашим воинам своеобразную передышку.
В завершении абзаца хотелось бы обратить внимание читателя на языческий характер этих монологов. Загадкой также является то, почему Автор счёл важным для Ярославны произнести «языческую молитву» в Путивле, а не в Новгород-Северском, где она жила. На первый вопрос ответим цитатой известного учёного Н. М. Никольского. «Столь же живучими оказались прежняя обрядность и магия. Дохристианская обрядность, как показывают жалобы и увещевания церковных проповедников, продолжала жить целиком в течение всего киевского периода и даже в течение удельно-феодального периода, и не только в деревне, но и в городе; напротив христианская обрядность прививалась туго. Ещё проще обстояло с магией. Больных, в особенности детей, матери без всяких колебаний несли по-прежнему к волхвам; когда в конце XIII века волхвы стали исчезать со сцены, старая магическая обрядность и её формулы продолжали сохранять свою силу, лишь с механическими добавлениями христианского характера» [125] . Язычество в целом ближе к природе, чем христианство, поскольку для древнего человека основной была именно проблема взаимоотношения с природой. Язычество оставалось неистребимым именно потому, что в нём в спрессованном и мистифицированном виде отражался весь жизненный путь крестьянина-общинника: цикл сельскохозяйственных работ, домашний быт, сельские сходы, свадьбы, похороны. Скорее всего, Ярославна до замужества была язычницей и с детства владела приёмами «белой магии», т. е. обернуться в пташку, а через какое-то время принять снова естественное обличье ей не составляло большого труда. Идя под венец, она приняла христианство чисто формально, общественное мнение и закон обязали её сделать это.
125
Н. М. Никольский «История Русской церкви» М., 1983 г. стр. 28–29.
Второй вопрос. Почему Ярославна плачет именно в Путивле? Остаётся пока без ответа. Возможно, в связи с нападением половцев на Киевскую Русь, жену и всю семью Великого князя надёжно укрыли в хорошо защищённой крепости на восточной окраине государства, в его глубоком тылу. И если половцы всё же дойдут до Путивля, что маловероятно, то их войска будут сильно потрепаны и обескровлены в предыдущих сражениях, и сходу взять ощетинившийся и приготовленный к длительной осаде город у них не получится. Плач Ярославны некоторые исследователи рассматривают как самостоятельное целое, между тем плач и побег Игоря из плена – это неразрывно связанные между собой сюжеты.
Побег Игоря из плена
«ПРЫСНУ МОРЕ ПОЛУНОЩИ; ИДУТЪ СМОРЦИ МГЛАМИ; …»
Рассказ о побеге начинается с тревожно-динамичного описания природы. Штормовой ветер с дождём, пришедший со стороны Адриатического моря, и наступившая ночная непогода должны были, по всей видимости, способствовать заранее оговорённому и подготовленному побегу. При этом охрана потеряла былую бдительность и расторопность, т. к. родовитый пленник ранее не делал никаких попыток к самостоятельному освобождению и вел себя очень спокойно, тихо и непринуждённо. Жизнь в неволе в течение года у него и охраны превратилась в рутину, она текла ровно и размеренно, и, следовательно, никто из них не ожидал от князя такого подвоха. Поэтому, когда подул порывистый ветер и стал накрапывать нудный мелкий дождик, стража наглухо подвязала свои шатры и со спокойной душой легла спать, думая, что их пленник тоже будет спать. Потому что так было всегда. А их подопечный между тем и не думал отдыхать. У человека в ту ночь решалась дальнейшая судьба.
«ИГОРЬ МЫСЛIЮ ПОЛЯ МЕРИТЪ ОТЪ ВЕЛИКАГО ДОНУ ДО МАЛОГО ДОНЦА».
Сидя в своём шатре в напряжённом ожидании, Игорь вновь и вновь мысленно просчитывал тот неблизкий путь, по которому им с Лавром предстоит пройти. Он взвешивал все за и против, молился и просил у господа содействия в этом нелёгком деле. И всемогущий Бог внял его мольбам, прояснил его рассудок и направил Игоря на путь истинный, мысленно подсказав ему единственно верную и правильную дорогу, укрепил веру в успех.
В этом предложении мы снова сталкиваемся с ушедшими в небытие ирано-сарматскими названиями рек в районе Северной Италии. Великий Дон в древности назывался Эридан, современное же его название – По, река Рона в прошлом называлась Родон и т. д. Малый Донец – это, вероятно, небольшая пограничная речка между племенами половцев и княжествами западных славян (район современной границы между Италией и Словенией на западном предгорье Юлийских Альп, возможно, это река Сан-Дона-ди-Пьяве или какая-то другая пограничная речка, т. к. в то время славяне жили значительно западнее, чем сейчас). Перейдя эту реку, беглецы рассчитывали быть уже в безопасности. Неизвестно, в каком конкретно месте находился Игорь в плену. Возможно также, что побег был устроен во время соколиной охоты, так как Великий князь Игорь содержался в плену в довольно благоприятных условиях, потому что у пленника был высокий статус, и охрана не довлела над ним, а возможно даже, была подкуплена им или Лавром.
«КОМОНЬ ВЪ ПОЛУНОЧИ. ОВЛУРЪ СВИСНУЗА РЕКОЮ; …»
К побегу заговорщики подготовились основательно, они правильно рассчитали время и всесторонне продумали маршрут движения. Но главное Лавром был подготовлен сильный, верный и надёжный конь, который был заранее объезжен Игорем, и на него можно было всецело положиться, зная, что в экстремальной ситуации он не подведёт.
«ВРЪЖЕСЯ НА БРЪЗЪ [126] КОМОНЬ, И СКОЧИ СЪ НЕГО БОСЫМ [127] ВЛЪКОМЪ, И ПОТЕЧЕ КЪ ЛУГУ ДОНЦА,…»
126
Борзой – скорый, проворный, прыткий, быстрый, бойкий, рьяный.
127
Бусый – это фраза с конъектурной правкой, в первом издании вместо «бусым (серым) – босым». По Далю бусый – от сибир. Темно-голубо-серый, буро-дымчатый, буро-пепельный, тёмно-бурый с синевою. В брянских же говорах словосочетание «босый волк» употребляется в речениях как о быстро бегущем (бегающем) человеке (см. Козырев, с. 95).
В этом месте перевода мною принята конъектура Н. В. Шарлемань, который в своём природоведческом комментарии к «Слову» определил, что слово «луг» могло означать урёму, поёмный лес у реки и то, что гусей и лебедей Игорь мог бить молодых, ещё не научившихся в то время летать, не ставших на крыло. Он показывал тем самым, в какой месяц лета мог быть совершен побег.
В древности ритуальное перерождение вождя племени в волка или пса было характерно для многих народов. Волку отводилось большое место в мифологии и культовой практике древних индоевропейцев, где вождь племени выступает в образе волка или обладает способностью превращаться в волка. Распространённый фольклорный образ волка в роли помощника сказочного героя приводит исследователей к заключению о существовании общеславянского мифа о чудесном волке, выступающем в роли положительного героя. А. В. Гура отмечает, что символика волка в народных поверьях связана с пересечением границы и пограничными, переломными моментами и периодами. Белый волк (царь волков в поверьях) символизировал его приход из иного мира, где всё лишено цвета [128] . В данном случае принципиального значения не имеет, какой был волк – бусый (серый) или быстрый. Я думаю, что Автору в этом месте произведения важно было подчеркнуть разницу в сравнении между отрицательными героями, такими как: Кончак, который «серым волком» Гусаку «путь правил»; Всеслав, который «в ночи волком рыскал…», Великий Хресов, который «волком путь прирыскивал тому в Полоцк», и положительным героем, каким являлся князь Игорь.
128
Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 158.
«ДОНЕЦЪ РЕЧЕ: КНЯЖЕ ИГОРЮ! НЕ МАЛО ТИ ВЕЛИЧIЯ… ЧАЙЦАМИ НА СТРУЯХЪ, ЧРЪНЯДЬМИ НА ВЕТРЕХЪ»
В этом отрывке Игорь благодарит малый Донец за то, что река помогла ему благополучно вырваться из плена и успешно оторваться от преследователей. При этом река укрывала князя Игоря густыми туманами, которые скрывали его от зорких и внимательных глаз Гусака и его свиты. Стерегла Игоря от врагов во время их коротких передышек птичьим переполохом: «лебедем на воде, чайками на струях, чернядьми (ласточками) на ветрах». Слово «чернядьми» некоторые переводчики трактуют, как нырковая утка (?). В этом отрывке перечисляются благородные птицы, а речь в песне ведётся о Великом князе киевском, который в будущем станет помазанником божьим на земле русской! О каких нырковых утках в таком сравнении может идти речь?