Место, где все заканчивается
Шрифт:
Он услышал, как сзади подъехал бэтээр. Спецназовцы, попрыгав на землю и выставив стволы автоматов, осторожно подошли к застывшей на обочине «Ниве».
– Живой? – услышал Юрий голос комбата.
– Да, – отозвался он.
– Какого черта ты тут устроил? – сердито спросил комбат. – Почему пошел напролом? Жить надоело?
– Нет. Просто…
Юрий замолчал, не зная, как объяснить свое поведение.
– В следующий раз сам тебе башку оторву, – пообещал комбат. – Пойдем посмотрим,
Они подошли к «Ниве», уже окруженной спецназовцами. Один из бойцов распахнул переднюю дверцу. С водительского места вывалилось Кореневу под ноги изрешеченное пулями тело водителя. В руке он сжимал пистолет, и рука эта еще подергивалась в предсмертной агонии, словно через нее пропустили ток.
– Товарищ комбат, взгляните! – проговорил спецназовец, заглянув на заднее сиденье.
Вместе с комбатом в салон заглянул и Коренев. На залитом кровью заднем сиденье лежала светловолосая женщина. Комбат потрогал пальцами ее шею.
– Жива, – сказал он.
Рванул с ее плеча кофту и увидел огромный синяк.
– Снайперша! – выдохнул спецназовец.
Женщина застонала. Комбат схватил ее за волосы, выволок из машины и швырнул на руки разведчикам.
– Тут еще что-то, – глухо проговорил Коренев, склонившись над полом машины.
Сперва ему показалось, что там лежит сумка. Юрий достал фонарик и посветил. Холодная волна пробежала у него по спине, когда он понял, что на полу лежит человек. Маленький черноволосый ребенок. Почти младенец. Глаза его были широко раскрыты, во лбу темнела дырочка от входного отверстия пули.
– Что там? – спросил кто-то из спецназовцев.
Коренев молча выбрался из машины, отошел к обочине, и его шумно вырвало.
– Твою мать! – услышал он за спиной удивленный голос комбата.
Потом была дорога назад, в расположение части, тихие голоса разведчиков, дружеские похлопывания и слова «ты молодец». Коренева охватило какое-то странное оцепенение, полнейшее равнодушие ко всему, он воспринимал окружающий мир как бы сквозь матовое стекло.
Оцепенение начало проходить, лишь когда он услышал строгий голос комбата:
– Снайпершу не прессовать. Я получил приказ передать ее особистам – в целости и сохранности. Хоть один волос с ее головы упадет – ответите перед трибуналом!
Через час после возвращения в часть Юрий шел из медпункта, где ему зашили рассеченную бровь, и встретил комбата. Тот остановил Коренева, посмотрел ему в глаза и добродушно проговорил:
– Молодец, лейтенант!
– Служу России, товарищ полковник!
Комбат похлопал его по спине:
– Ну, вольно, вольно.
Комбат достал сигареты. Они закурили.
– Снайперша, которую мы взяли, – девка не простая. И в «Ниве» она оказалась
Юрий промолчал, затянулся. Тихо спросил:
– А мальчишка?
– Сын Евлоева, – ответил комбат. – Снайперша – его мать. Зовут Ингер Лацис.
– Прибалтка, значит?
– Ага. – Комбат покосился на Коренева и мягко проговорил: – Тебе не в чем себя винить, Юра.
– Так точно, товарищ полковник.
– Кстати, тут тебе письмо… – Комбат вытащил из кармана конверт. – Я у Телеграммыча захватил. Знал, что тебя встречу. Держи, что смотришь-то!
Юрий взял конверт. Машинально раскрыл его, достал листок и прочитал. В письме было десять слов, которые тут же отпечатались в сознании Коренева, словно их выжгли железом:
ПРОСТИ! ПРОСТИ! ПРОСТИ!
МЫ С ВАЛЕЙ ТЕБЯ ЛЮБИМ И ЖДЕМ!
Коренев свернул листок, сунул его в карман. Взглянул на комбата и хрипло проговорил:
– Товарищ полковник, разрешите обратиться?
– Давай, – кивнул тот, дымя сигаретой.
– Мне нужен отпуск.
– Отпуск?
– Я очень давно не видел жену и дочь.
Комбат внимательно взглянул на Юрия из-под густых бровей:
– Сколько твоей дочке?
– Четыре, – ответил Юрий.
Комбат стряхнул с сигареты пепел и вставил мундштук в обветренные губы.
– Давно их не видел?
– Два года, семь месяцев и восемь дней.
Во взгляде комбата промелькнуло удивление. Он присвистнул, задумчиво наморщил лоб и сказал:
– Вот что мы решим, лейтенант. Завтра утром начальник розыска и «фэйсы» переправляют снайпершу в Северный. Поедешь с ними. В три часа – «вертушка» на Моздок, прямо к московскому борту. Двух недель тебе хватит?
– Так точно, товарищ полковник, хватит.
– Вот и славно. Можешь собирать вещи. И чтоб к семи утра был как штык!
Ровно в семь утра они тронулись в путь. Светловолосую снайпершу Ингер усадили на заднее сиденье «уазика». Слева и справа от нее сели парни из ФСБ («фэйсы» на местном жаргоне).
Снайперша была бледна и молчалива, на русских она смотрела с презрением и ненавистью. Коренев сел рядом с водителем.
Едва машина тронулась, как один из «фэйсов» показал снайперше на Юрия и сказал:
– Видишь этого парня? Это он тебя поймал, стерва!
Коренев почувствовал затылком ее взгляд. А потом услышал голос.
– Ты мертвец, – процедила она сквозь сжатые зубы.
Юрий услышал, как фээсбэшник ударил ее кулаком под дых.
– Слышь, Корень! – окликнул он Юрия. – Хочешь ей вмазать?