Место назначения неизвестно
Шрифт:
– И на кого именно вы возлагаете надежды, друг мой?
Мрачное лицо Джессопа внезапно озарилось улыбкой.
– На прессу, – сказал он. – У журналистов чутье на сенсации. И они не хотят, чтобы этому чутью мешали. Они всегда готовы поверить во что угодно, лишь бы оно было хоть чуточку правдоподобным. А еще я надеюсь, – продолжил он, – на того глухого старика.
– Ага, я понимаю, кого вы имеете в виду. Он выглядит так, словно уже одной ногой стоит в могиле.
– Да, он глухой, дряхлый и полуслепой. Но его интересует истина. Он бывший лорд главный судья; и потом, он может быть глух, слеп и нетвердо стоять на ногах,
Они снова оказались в гостиной. Гостям были поданы чай и аперитивы. Министр рассыпался во всесторонних поздравлениях перед мистером Аристидисом. Американский посол внес свою лепту. Затем министр, оглянувшись по сторонам, произнес несколько нервозным тоном:
– А теперь, джентльмены, я думаю, настало время попрощаться с нашим гостеприимным хозяином. Мы увидели все, что только можно увидеть… – На последних словах он сделал особое многозначительное ударение. – И все увиденное нами великолепно. Это научное учреждение высшего класса! Мы необычайно признательны хозяину этого дома за его радушие и поздравляем его со столь славными достижениями. Пора сказать слова прощания и покинуть это чудесное место. Я прав, не так ли?
В каком-то смысле это была вполне обычная речь. Тон, которым министр ее произнес, также не представлял ничего особенного. Взгляд, брошенный на остальных гостей, мог быть всего лишь данью вежливости. Но на самом деле, эта речь была мольбой. По сути, министр говорил: «Вы видите, господа, здесь ничего нет, ничего из того, что вы подозревали и чего боялись. Это огромное облегчение, и теперь мы можем с чистой совестью уехать прочь».
Но в наступившей тишине раздался голос: негромкий, уважительный, чисто по-английски вежливый голос мистера Джессопа. Он обратился к министру на беглом французском языке, но с характерным британским выговором:
– С вашего разрешения, сэр, я, по возможности, хотел бы попросить нашего гостеприимного хозяина об одной услуге.
– Несомненно, несомненно. Конечно же, говорите, мистер… э-э-э… мистер Джессоп, верно?
Джессоп обратился исключительно к доктору ван Хейдему, демонстративно не глядя на мистера Аристидиса:
– Мы видели так много ваших людей, просто удивительно. Но здесь должен быть один мой старый друг, с которым я хотел бы перемолвиться парой слов. Нельзя ли это устроить, прежде чем я уеду?
– Ваш друг? – с вежливым изумлением переспросил доктор ван Хейдем.
– На самом деле, два друга, – поправился Джессоп. – Один из них – женщина, миссис Беттертон, Олив Беттертон. Кажется, здесь работает ее муж, Том Беттертон. Раньше он жил в Харвелле, а до того – в Америке. Я очень хотел бы поговорить с ними обоими до своего отъезда.
Доктор ван Хейдем отреагировал мгновенно и безупречно. Его глаза широко распахнулись, на лице застыло удивление, потом он озадаченно нахмурился.
– Беттертон… миссис Беттертон… нет, боюсь, у нас нет никого, кто носил бы такую фамилию.
– Еще один американец, – продолжал Джессоп, – Эндрю Питерс. Кажется, по специальности он химик-исследователь. Я прав, сэр, не так ли? –
Посол был мужчиной средних лет, с синими глазами, смотревшими проницательно и пристально. Сила его характера не уступала его дипломатическим способностям. Встретившись взглядом с Джессопом, он целую минуту размышлял, прежде чем заговорить.
– Да-да, именно так, – наконец подтвердил посол. – Эндрю Питерс. Я хотел бы увидеть его.
Вежливое изумление ван Хейдема усиливалось. Джессоп незаметно бросил короткий взгляд на Аристидиса. Сморщенное желтое лицо не выражало ни удивления, ни тревоги, ни признаков того, что этот человек что-то скрывает. Казалось, старику просто неинтересно.
– Эндрю Питерс? Нет, ваше превосходительство, боюсь, вам сообщили ошибочные факты. У нас нет никого с таким именем. Боюсь, я даже никогда не слышал такого имени.
– А имя Томаса Беттертона вам известно, не так ли? – спросил Джессоп.
Несколько мгновений ван Хейдем колебался. Он едва заметно повернул голову в сторону сидящего в кресле старика, но вовремя спохватился и прервал движение.
– Томас Беттертон, – повторил доктор. – Да-да, мне кажется…
Один из представителей прессы ухватился за эту реплику и быстро заговорил:
– Томас Беттертон! О, я должен сказать, это была громкая сенсация. Шесть месяцев назад, когда он исчез, эта новость красовалась в заголовках всех газет по всей Европе! Полиция искала его повсюду, заглядывала во все уголки… И вы хотите сказать, что все это время он находился здесь?
– Нет, – резким тоном ответил ван Хейдем. – Боюсь, кто-то неверно вас информировал. Возможно, это была намеренная мистификация. Сегодня вы видели всех, кто работает на Объекте. Вы видели всё.
– Полагаю, не совсем всё, – тихо возразил Джессоп. – Еще есть молодой человек по фамилии Эрикссон, – добавил он. – И доктор Луи Баррон, и, возможно, миссис Келвин Бейкер.
– А-а. – Доктор ван Хейдем, казалось, вздохнул с облегчением. – Но эти люди погибли в Марокко во время крушения самолета. Теперь я точно это вспомнил. По крайней мере, я припоминаю, что среди погибших были Эрикссон и доктор Луи Баррон… О, Франция в тот день понесла огромную утрату. Такого человека, как Луи Баррон, сложно заменить. – Он покачал головой. – Я ничего не знаю о миссис Келвин Бейкер, но, кажется, я читал, что тем рейсом летела еще какая-то американка или англичанка. Вполне возможно, что это та самая миссис Беттертон, о которой вы говорили. Да, это очень печально. – Он вопросительно взглянул на Джессопа. – Я не знаю, мсье, почему вы решили, что эти люди направлялись сюда. Вероятно, доктор Баррон мог как-нибудь упомянуть о том, что надеется посетить наше учреждение во время своего визита в Северную Африку. Полагаю, это и послужило основанием для ваших ложных умозаключений.
– Итак, вы хотите сказать, что я ошибаюсь? – спросил Джессоп. – И что никто из этих людей сейчас не находится здесь?
– Но, уважаемый, как они могут находиться здесь, если погибли при авиакатастрофе? Я полагаю, их тела были обнаружены…
– Обнаруженные тела слишком сильно обгорели, чтобы их можно было идентифицировать. – Последнее слово Джессоп произнес многозначительным тоном, намеренно подчеркнув его.
За его спиной наметилось слабое движение. Высокий, дрожащий голос очень членораздельно произнес: