Место под солнцем
Шрифт:
— Все равно деловой мужик. Такую аферу провернуть, экспедицию организовать. А потом еще вторую и третью. Уважаю, — Николаев покачал головой. — Ну с последующими экспедициями проблем практически не было. Инвесторы на возможные прибыли как мухи слетелись.
— Ну это смотря как этих прибылей добиваться. Индейцы Колумба приветливо встретили, а он им геноцид устроил. Вот у нас писали, что англичане концлагеря придумали во время англо–бурской войны. На самом деле, пальма первенства тут Колумбу принадлежит. И если англичане буров с земли согнали в эти самые лагеря, то они их там просто держали и, кстати,
— Да–а–а, дела… — Николаев сокрушенно покачал головой, — и откуда ты все это знаешь.
— Ну сейчас–то интернет есть, — Борис раздраженно махнул рукой, — тьфу, то есть не сейчас, а в нашем XXI веке. А вообще–то я это раньше узнал, в Союзе еще. Году где–то в девяностом, если я не ошибаюсь, американцы решили к пятисотлетию открытия Америки памятник Колумбу поставить. Кажется, в столице штата Огайо. И сдуру заказали они этот памятник Церетели.
— Ну этот им наваяет, — засмеялся Константин.
— Да уж… — Борис криво усмехнулся, — он памятник им конечно слепил, но установить не успел. Индейцы со всей Америки им полгода такие демонстрации устраивали, что они этот проект похерили.
— Оставили бедного Зураба без куска хлеба, — Костя иронически–осуждающе покачал головой, — и без памятника собственной монументальности.
— Ты за него не волнуйся. Неустойку он получил, — Борис опять сплюнул на дорогу, — кроме того, Церетели этот памятник в Петра переделал. Он теперь в Москве стоит.
Ёкарный бабай… Вот же жук… — Константин буквально задохнулся от возмущения, — а я все никак понять не мог, что меня в том ботике смущает. Он действительно больше на каравеллу похож. Не строили такие суда ни на Балтике, ни на Белом море.
— Вот тогда–то я про Колумба кое–что почитал, — Борис хлопнул вожжами, подгоняя кобылку, — мы как раз на Кубу тогда заходили. Впрочем, сейчас не о нем речь. Насчет своей ниши ты правильно понял, но не на табаке. Америка, или как еще ее в этом мире назовут — это же золотое дно. Причем не в смысле золота, которого там тоже до хрена, а в смысле продуктов, которых в Европе пока не знают.
— Так ты про картошку? — догадался Костя.
Именно, — подтвердил Гальперин, — но не только и даже не столько картофель. Его, по–моему, на атлантическом побережье и нет. За ним надо на запад через полконтинента пилить. Но кроме картофеля есть еще помидоры, подсолнух, авокадо, ямс, кукуруза, кабачки. Даже тыква оттуда родом.
— М–м–м, какие пироги с сахарной тыквой баба Соня пекла, — мечтательно закатил глаза Константин.
— Я тебе скажу, что можно арабам торговлю специями малость подпортить, — Гальперин
— Точно, холодильников то нет, продукты портятся, — Костя назидательно поднял палец, — чтобы запах тухлятины отбить они специи и суют. В России и Скандинавии такого ажиотажа со специями никогда не было, потому что климат намного суровее и мясо там морозили.
— Вот, — согласился Борис, — а в Новом Свете перцев, наверное, пару дюжин сортов. Тут тебе и сладкий салатный и гогошары всех цветов и оттенков. А острых перцев там сортов с десяток — чили, халапиньо, хабанеро, кайенский, поблано, дальше не помню.
— Как же итальянцы без помидор и перца обходятся, — усмехнулся Костя, — ни пиццу не сделаешь, ни соус для спагетти.
— Да что, пицца — лепешка с сыром, еда бедняков, — презрительно махнул рукой с зажатыми вожжами Борис, — это уже в двадцатом веке американцы из нее культ сделали и по всему миру распространили. А ты себе кавказскую, румынскую или венгерскую кухню без помидор и перца вообразить можешь? Даже гуляш толком не сваришь — паприки нет.
— Ты еще баклажаны забыл упомянуть, — улыбнулся Николаев, — икру заморскую не сделать.
— А вот и нет. Баклажан как раз родом из Индии. — Борис свободной рукой нашарил под сидением термос и сунул его другу, — Налей, пожалуйста, а то в горле пересохло.
Они выпили по стаканчику теплого отвара. Константин достал из корзинки вяленую камбалу, располовинил ее ножом по хребту и обрезал по линии жабр. Выбросив на обочину позвоночник с головой, он сунул одну половину рыбы Борису и сам начал отрывать кусочки с другой половины. Борис отпустил вожжи, намотав их на запястье левой руки, и сунул в рот сочащийся жирком кусок. Кобылка, почувствовав слабину, сразу же перешла с неторопливой рыси на шаг и стала хватать зубами высокую придорожную траву.
— Откуда ты это знаешь, про баклажан–то? — удивился Константин, прожевывая кусок рыбы.
— Да этой весной налаживал я УЗИ установку одному индусу в Лондонском пригороде. Так он меня в ресторан индийский повел. У меня чуть мозги там паром не вышли — настолько все перченое. Он меня и просветил насчет баклажана и миндаля и орешек–кешью — все это мол из Индии пошло. А вот орех–пекан — из Америки родом. Это я точно знаю.
— А еще шоколад, — вспомнил Костя
— Да, шоколад вещь хорошая, — согласился Борис, — а также какао и ваниль. Денег на всем этом конечно много можно сделать, но картошкой, кукурузой, тыквой миллионы накормить можно. Сколько сейчас народу от голода пухнет…
— Борь, ты чего… — Николаев удивленно повернулся к другу, — мы же решили особенно альтруизмом не заморачиваться. Притом, голодных накормить — не одна флотилия нужна. А у нас пока денег даже на один корабль нет.
— Тут ты прав… — Гальперин досадливо почесал в затылке, — видимо я увлекся.
— Нет, идея у тебя хорошая, — поспешил ободрить его Константин, — чуть–чуть только доработать надо. Перец, шоколад, ваниль — это в первую очередь. На этом капитал оборотный можно сколотить неплохой. А картофель, подсолнух и прочее уже потом. Золотом и венесуэльскими изумрудами тоже пренебрегать не будем. Надо вспомнить, что еще оттуда полезного можно надыбать.