Место полного исчезновения: Эндекит
Шрифт:
Он себя прекрасно чувствовал, просто великолепно. Ольга обратила внимание на его сияющий вид и сказала одобрительно:
— А ты клево выглядишь! Кстати, раз уж ты заговорил об Аме…
— Я о ней не заговорил, — прервал Ольгу Дарзиньш. — Ама сама по себе, мы — сами по себе. Ясно?
— А трахать нас будешь по очереди? — насмешливо пропела Ольга.
— Она в такие игры не играет! — разуверил ее Дарзиньш.
— Только не говори мне, что она девственница, — нагло и злобно проговорила Ольга, — и что она с тобой не трахалась.
— Она
Очень хотелось Ольге рявкнуть на старика, чтобы в таком случае он и трахался с этой ведьмой, а ее оставил в покое, но вовремя прикусила язычок.
„Пусть будет, как есть, — подумала она. — Что тебе этот старый пень? Только средство передвижения, если, конечно, не обманет этот импотент майор“.
Почему Ольга поверила майору, она и сама не смогла объяснить. Поверила и все тут, утопающий хватается за соломинку.
— Как скажешь, хозяин! — раболепно протянула она, смирно и серьезно.
Дарзиньш сразу успокоился.
— Вот и хорошо! — радостно сказал он. — Умница. Что тебе с ней делить? Даже меня не придется.
Ольга лишь усмехнулась. Его бы устроило и такое положение, если бы Ама вместе с ней занималась любовью с гражданином начальником, но Ольге надо было получить доступ к телу единолично. Тогда она сможет выставлять его столько раз, сколько захочет.
Майор и так скопил за свою мрачную жизнь много яда и желчи в груди, и встреча с Дарзиньшем, а тем более разговор с ним, ничего нового не внесли в его копилку яда и желчи, но зато интересная мысль мелькнула у него в голове, что было неожиданно приятно.
Во время отсутствия Дарзиньша майор заменял его в исправительно-трудовом учреждении, являя собой высшую власть, почему он так и старался всеми доступными ему способами вывести из строя начальника.
Воспоминание о прибывшем недавно „князе“ зоны Вазгене сразу же натолкнуло его на мысль попытаться сговориться с „князем“ и устроить маленькую заварушку в колонии, может, хоть это поможет вытолкнуть Дарзиньша на пенсию.
Впрочем, после разговора с Ольгой, майор почему-то поверил, что ему удалось заставить Ольгу заглотнуть крючок невозможной надежды и что она лишит старика сил, а может, и жизни.
Устроившись поудобнее в кресле в своем кабинете, майор по селекторной связи велел привести к нему Вазгена. И в ожидании его прибытия стал проигрывать детали предстоящего разговора.
Подумать было о чем. В случае проигрыша Дарзиньш мог запросто арестовать своего заместителя и посадить его в БУР. За неимением тюрьмы в поселке БУР частенько использовался администрацией исправительно-трудового учреждения для охлаждения излишне горячих голов. Мог и отдать под суд. Зная его отношение к своей персоне, майор ни капельки не сомневался, что полковник так и поступит.
„Кто не рискует, тот не пьет шампанское!“ —.сказал себе майор.
В кабинет громко постучали.
— Введите! —
Контролер ввел в кабинет Вазгена и, повинуясь жесту майора, быстренько освободил кабинет.
— Что будем пить: водку, кофе, чай? — дружелюбно спросил майор у „князя“.
— Пейте, что хотите! — добродушно разрешил Вазген — Я лично, ничего пить не буду. Я пью только с друзьями.
Майор проглотил обиду как ни в чем не бывало, и в волнении заходил по кабинету, не зная, с чего начать.
— Ты, гражданин начальник, начни с главного! — помог майору Вазген.
Такое нарочитое нарушение внутреннего распорядка, как обращение к заместителю начальника исправительно-трудового учреждения по воспитательной части на „ты“ майор даже не заметил. Он тоже решил говорить с „князем“ на „ты“ для большей доверительности.
— Случайно я услышал, как „хозяину“ докладывали об убийстве Ступнева, Ступы — осторожно начал подводить „князя“ к противостоянию с Дарзиньшем майор.
— Разве его убили? — сделал удивленное лицо Вазген. — Мне сказали, что он повесился, не выдержав разлуки с Полковником. У них такая любовь была…
И Вазген гнусно ухмыльнулся.
— Дарзиньш по-другому считает! — тоже ухмыльнулся майор, которому очень понравилась мысль представить Ступнева в роли пассивного гомосексуалиста.
Это, кстати, объясняло бы экспертизу, выявившую большое наличие спермы в заднем проходе трупа.
— Как он считает? — насмешливо спросил Вазген. — По-арабски или по-римски?
— Напрасно у тебя такое шутливое настроение, Вазген! — миролюбиво сказал майор. — Я, лично, тебе верю, что Ступнев покончил с собой, не выдержав смерти Полковника. Но хозяину дана другая команда: из „черной“ зоны делать „красную“. И он намерен раскручивать убийство.
— „Красной“ можно сделать зону за полчаса! — зловеще ухмыльнулся Вазген. — Я не ручаясь, что смогу удержать зону от неповиновения. Прольется кровь. Много крови. Хотите „красного“, будет вам „красное“.
Глаза его горели злобным огоньком, а скулы резко обозначились, показывая высшую степень раздражения.
Майор поспешил его успокоить.
— Меня устроит и „черная“ зона, — заявил он многозначительно. — Мы бы договорились. С Дарзиньшем этого не удастся сделать.
— Слышал я о нем! — нехотя признался Вазген. — Его наверху ценят. Так просто его не убрать.
— А я и не предлагаю просто! — усмехнулся майор. — Он хочет „красное“, он ставит на „красное“, пусть ему „красное“ и выпадет.
Несмотря на его многозначительный и витиеватый стиль, Вазгену было совсем не трудно уяснить, что же хочет предложить „начальник“, как он их всех презрительно называл. Но их цели совпадали в данном вопросе. Вазген и сам понимал, что житья привольного не будет, всех авторитетов погонят на работу, если он, „князь“, не воспрепятствует превращению „черной“, воровской, зоны в „красную“, где сила у „ментов“.