Место полного исчезновения: Эндекит
Шрифт:
— Неплохо живете! — одобрила завтрак Алена.
— Стараемся! — отозвался поспешно Дарзиньш.
Игорь внезапно уловил что-то новое в тоне „хозяина“, такое он прежде не слышал.
„Интересно! — подумал он. — Почему это Дарзиньш так распинается перед Аленой? Здесь же он — бог и царь! Или Алена представляет интересы вышестоящих кругов?“
Сам того не зная, Игорь попал в точку. Да, здесь, в колонии, Дарзиньш был бог и царь, но для центра он был лишь одним из многих, а от решения Алены могло покачнуться и его прочное положение здесь. Потому
После завтрака Игорь с Аленой отправились разбирать завалы бумаг, которые столь недавно, всего каких-то час-полтора назад, так давили на психику Игоря, что было невмоготу.
— Что-нибудь интересное есть? — спросила Алена таким певучим голоском, что Игорь готов был уже слушать ее бесконечно.
— Мура! — коротко охарактеризовал он качество присылаемых бумаг. — Единственное, что было здесь интересного, это — приказ об организации женской колонии.
Алена вздрогнула. Ей не надо было объяснять, что значит такой приказ, кем-то сброшенный в ненужные и маловажные бумаги, где найти его можно было только чудом.
— И кто его туда заныкал? — спросила она, обнаружив знание слэнга офеней.
— Можно только предполагать, — уклончиво начал Игорь, не зная, стоит ли сообщать Алене о разногласиях, царящих между начальником зоны и его заместителем.
— Можно и предположения, — поощрила его Алена, — иногда и они говорят о многом.
— Заместитель Виктора Алдисовича, — почти против своей воли ответил Игорь, поражаясь тому, какое влияние на него сразу же смогла оказать Алена. — Старый майор рассчитывал стать начальником зоны. И назначение Дарзиньша не вызвало у него, на мой взгляд, большого восторга.
— Буду иметь это в виду! — глубокомысленно сказала Алена после некоторого раздумья. — Знания обогащают!
— Иногда в буквальном смысле этого слова! — улыбнулся Игорь. — Например, знай я, что везу в подарке, мог бы обогатиться. И вместо того, чтобы здесь „загорать“, загорал бы на пляже где-нибудь на Канарских островах. Правда, в таком варианте, при таком раскладе, я бы не познакомился с вами.
— Это знакомство стоит миллиона долларов? — поразилась Алена сияющим глазам Игоря. — Ведь вы могли бы найти на эти деньги сотни Лен.
Игорь вздрогнул.
„Однако! — подумал он. — Она слишком хорошо обо мне информирована. Кто ей, интересно, мог сказать об этом? Что это я? Совсем сдвинулся по фазе! Кто же еще, кроме Дарзиньша, мог ей об этом сказать? Но почему она так мною интересуется?“
Ответа на свои вопросы он не находил.
До обеда они разложили в бодром темпе несколько папок. Вдвоем работалось споро. Каждую бумагу можно было мимоходом не только рассмотреть, но и прокомментировать с юмором, в основном, уничижительным. И взгляды Игоря с Алениными полностью совпадали.
Сигнал на обед разъединил их. Алена никак не могла сопровождать Игоря в столовую, у нее была другая „кормушка“, о чем она тут же с юмором и сказала:
— Мое появление в вашей столовой вызовет ненужные разговоры! — улыбнулась Алена. — Мне не хотелось бы вас смущать
— Ценю ваш юмор, — ухмыльнулся Игорь, вспомнив некоторые зверские физиономии своих коллег по бараку. — Но женщине к ним в лапы лучше не попадать. Они в женщинах души не видят, одно лишь тело.
— Учту! — пообещала Алена.
Она одарила Игоря ослепительной улыбкой и исчезла в коридоре.
А Игорь поплелся в столовую, испытывая зверский аппетит, которого, в принципе, у него быть не должно было после кофейничанья.
Столовая гудела от разговоров. Вообще, заключенные были большими любителями потрепаться о том, о сем, а приезд женского „десанта“, естественно, вызвал неподдельный интерес.
Игорь, направляясь в столовую, уже обратил внимание на то, что крыши двух высоких зданий механического цеха были усеяны заключенными, которые с удовольствием смотрели в сторону женской колонии и нахально, не стесняясь никого и ничего, мастурбировали, или, по-здешнему, дрочили. Что они там видели, в этой женской зоне, можно было себе представить, особенно Игорю, ставшему свидетелем секс-шоу, устроенного Анькой, уже несколько дней не имевшей мужика. А таких Анек, как понимал Игорь, среди почти трехсот женщин было немало. И мастурбация велась, он не сомневался, с той стороны не менее интенсивно.
В столовой кормились те, кто уже закончил свое приятное дело на крыше и теперь восполнял потерю энергии приевшимся уже супом из дохлых цыплят.
А Игорь был голоден во всех отношениях, но у него и мысли не было, что можно предложить Алене совокупиться прямо в комнате на подстилке из муторных дел по переписке с начальством.
Вопль одного из кодлы привлек внимание Игоря своей оригинальностью.
— Я не хочу сидеть с этим драным козлом! — вопил блатной, у которого ладонь горела от недавнего труда на крыше высокого здания механического цеха. — Кто его посадил рядом со мной? Бери свою похлебку и убирайся, петух сладенький.
Но один из новеньких, недавно прибывший с этапом Вазгена и насильно „опущенный“ по дороге, словно не слышал воплей блатного и спокойно доедал положенный ему обед, олицетворяя собой полное спокойствие, хотя Игорь заметил, что скулы его резко обозначили внутренний гнев, пока еще сдерживаемый.
— Ты, козел, не слышишь? — рявкнул у него над ухом блатной. — Я тебя плохо трахал? Или не туда?
Его миска с супом стояла рядом, но блатной демонстративно не садился за стол рядом с опущенным, „западло“ было.
Опущенный ловко подцепил его миску с супом и впечатал ее прямо в лицо блатному.
В столовой установилась мертвая тишина, потому что все почувствовали: сейчас прольется кровь.
И она пролилась.
Блатной, застывший на несколько секунд в шоке, пока с него стекал суп из дохлых цыплят, очнулся и выхватил сделанную самолично на механичке финку.
Но и опущенный работал там же и первым делом смастерил себе заточку, которую он, долго не раздумывая, мгновенно всадил в живот блатному снизу вверх.