Место Силы 3. Тьма внутри
Шрифт:
Вовремя.
Я физически ощутил, как впереди словно бы резко сгустился воздух.
Что-то приближалось, пока ещё невидимое, непонятное. Это было даже не «что-то», а предчувствие чего-то, наполняющее душу ужасом.
И когда появился один-единственный «бабушкин кошелёк», я испытал разочарование.
Как если весь извёлся в ожидании свидания с первой красавицей курса, а вместо неё пришёл курьер и принёс тебе диск с порнофильмом шестидесятых годов.
— Челюсти! — крикнул я, понимая, что из-за моей широкой
«Кошелёк» летел в своей обычной манере, кидаясь из стороны в сторону. Но здесь, в сравнительно узком пространстве, его мельтешение сделалось предсказуемым. Я направил гусеницы вправо, а через секунду резко выдал влево.
Челюсти попались на удочку. Мне почудилось, что от них исходит волна удивления.
Я схватил челюсти правой рукой, стиснул что было сил. Потом — левой. Как будто держу здоровенный гамбургер. Жаль, кусать нечем.
Напряг силы, надеясь разорвать эту тварь пополам. Добился лишь того, что она завизжала истошно и задёргалась. Сил в «кошельке» было немерено. От его дёрганий меня замотало из стороны в сторону.
— Грохните кто-нибудь это говно! — крикнул я.
Почему-то рядом оказался Ликрам. Ему пришлось подпрыгнуть, чтобы достать хопешем пойманного врага.
Челюсти обмякли. Я с размаху шваркнул их об пол. На полу осталась едва подёргивающаяся лепёшка. Ликрам поднял хопеш и перерубил останки пополам.
— Что-то могу, — буркнул он.
— Не прибедняйся, — посоветовал я. — Там, наверху, ты неплохо воевал. Не хуже остальных уж точно.
Во взгляде, который поднял на меня Ликрам, мне почудилась благодарность.
А потом завизжала Илайя.
36. Тонкости птицеводства
Впоследствии, вспоминая этот истошный визг, от которого кровь в жилах леденела, я находил ему логическое объяснение.
Сама Илайя даже при большом желании не смогла бы мне это объяснить. Но я отталкивался от того, что знал об аутистах.
Знал я немного, почти ничего — ну, как и любой другой, смотревший художественные фильмы. Но откуда-то помнил, что аутисты охренеть как не любят, когда что-то меняется. Им нужна одна и та же обстановка, одни и те же люди рядом. Одно и то же меню, распорядок дня.
Они будто в самом деле живут где-то глубоко-глубоко внутри себя. А реальный мир должен всего лишь не мешать им. Если же мир нарушает эту «договорённость», аутист впадает в натуральную панику.
Наверное, попав в Место Силы, Илайя визжала сутки без перерыва. Как её не убили свои же — вопрос… В очередной раз готов мысленно перед ними извиниться. Не убили, а всего лишь прозвали Мышью. И вовсе это не обидное прозвище, как оказалось.
Со временем она привыкла. Наверное, испытывала дискомфорт, переходя с уровня на уровень, но, адаптировавшись, успокаивалась.
После «апокалипсиса» ей почему-то
Но вот то, что выкатилось нам навстречу, было чем-то совершенно незнакомым. По крайней мере, так казалось Илайе. И она закричала.
Ярости в её крике было даже больше, чем страха. Вселенная начала играть не по правилам!
Умница Илайя виртуозно разбиралась в правилах. Осваивала управление Местом Силы, находила выход из лабиринта. Её мир с каждым часом становился всё более комфортным.
Пока из-за поворота не выкатился здоровенный — ростом с кибера — кожистый шар.
Туннель был в ширину такой же, как в высоту, что позволяло шару быть действительно огромным и быстро, беззвучно катиться нам навстречу.
— Нет! — заорал я, не придумав ничего, похожего на приказ.
Потому что я понял, что это. Как бы маразматична ни была догадка — я понял, что передо мной всего лишь ёжик. Помноженный приблизительно на пятнадцать.
Мысленно я увеличил в пятнадцать раз количество игл… И загородил собой Илайю.
— Ликрам! — Следующая мысль оказалась более светлой.
И Ликрам внял.
Он высунулся из-за моей спины и выдал залп плазмы из глаз. Жаркий луч ударил в середину приближающегося шара, и тот остановился.
Раздулся, будто переполнившись этой плазмой. И — взорвался.
Только в полёте, между изумлением и дикой болью, я понял, как же сильно ошибся.
Ошибся, умножив на пятнадцать количество игл.
Умножать нужно было размер.
Меня пробило гигантское копьё.
Сила удара была такой, что здоровенного кибера швырнуло назад.
Я почувствовал, как снёс Илайю, превратившись из защиты — в надгробие. Врезался ещё в кого-то. «Копья» свистели мимо меня, слышались крики.
Потом пришла боль. И осознание, что прошило не только кибера, меня самого пробило точнёхонько посреди груди.
Рухнув на пол, я закричал. И тут же начал захлёбываться кровью.
Твою-то ж мать… Я думал, что мне уже бывало тут хреново?! Я никогда так не ошибался! Если посмотреть правде в глаза, то меня вообще впервые зацепило по-настоящему, так, что глаза на лоб полезли.
Любой нормальный человек умер бы моментально. Ну, по крайней мере, лишился бы сознания. И, не приходя в себя, умер бы в течение секунд.
Но меня модифицировали не для того, чтобы я умирал.
Грохнувшись, я всем весом надавил на высунувшееся из спины копьё, и его выдавило наружу. Я видел, как из груди выдвинулся окровавленный стержень. Схватил его руками, потянул…
Пришлось дважды перехватить, прежде чем получилось вытащить.
Боже…
Я выронил «копьё».
Дальше-то что?!