Место Силы 3. Тьма внутри
Шрифт:
— Крейз, если она против — мы ничего не сможем сделать. Даже то, что нас всего четверо — уже проблема, а если отказывается она…
— А что может случиться? — усмехнулся я. — Ну, в самом крайнем случае? Мы все умрём? Так, поправьте меня, если я ошибаюсь, к этому всё идёт при любых раскладах. Мы все уже лежим в гробу, а по крышке стучит земля. Ты правда считаешь, что ситуацию реально сделать хуже?!
Я выкрикнул последний вопрос, и «моя» Хранительница обернулась.
— Да, — сказала она. — Не проси от меня объяснений, их нет. Но я уверена, что ситуацию можно
55. Ex machina
Алеф ждала меня на галерее. Я молча сжал её руку, и мы вместе зашагали к нашей палате.
— У тебя кровь на лице, — тихо сказала Алеф. — Даже не знаю, стоит ли спрашивать, что случилось… Ты что, подрался с Хранителями?
— Нет, — улыбнулсяя. — Строил нам выход на свободу и… слегка травмировался.
— И каковы наши перспективы?
— Как всегда — сомнительны.
— Это хорошо. Тогда я спокойна.
Я покосился на неё. Нет, не издевается, серьёзная. Я усмехнулся, Алеф отозвалась эхом, и через секунду мы в голос расхохотались. Наш смех эхом разносился по больничному цилиндру.
Из нашей палаты выплыла тень и двинулась к нам.
— Привет, Илайя, — улыбнулась ей Алеф и махнула рукой. — Ты почему не спишь?
Алеф обращалась с Илайей, как с ребёнком. Да к ней и трудно было относиться иначе. Я даже не представляю, как бы отреагировал, рискни кто-нибудь к ней подкатить. Технически-то девчонке лет двадцать точно есть, и фигурка — дай бог каждой. Но блин! На самом деле очень хорошо представляю, как бы отреагировал.
Убил бы.
Илайя остановилась перед нами. Вечером освещения в больничном цилиндре считай что не было (Илайя отчаянно берегла каждый вверенный ей электрон), так что её лица я разглядеть не мог.
— Вариант, — твёрдо сказала она.
И я вспомнил, что это же слово она произносила тогда, когда мы спускались на лифте после «операции на сердце» Лин.
— Что значит «вариант»? — спросил я как можно мягче. — Ты хочешь предложить какой-то вариант?
Тёмный силуэт мотнул головой.
— Предложила. Не тебе. Ты построил ловушку?
Я несколько секунд постоял молча, достраивая в голове кривую смысла. Илайя говорила так: некими опорными точками, которые нужно было соединять линиями, как в упражнениях для самых маленьких.
— Ты хочешь сказать, что говорила с Хранителями? — спросил я.
Кивок в ответ.
— Как ты… Ликрам знает?
Илайя помотала головой.
— Что происходит? — тихо спросила Алеф.
— Наверное, это лучше всего обсуждать в пятёрке, — вздохнул я.
— Происходит то, что мы нашли способ победить Чёрную Гниль навсегда, — сказал я, переводя взгляд с одного сонного лица на другое. — Илайя нашла, если быть точным, и подсказала Хранителям. А они поделились со мной. Сегодня мы… построили ловушку, да.
—
Мы сидели в нашей палате, закрыв двери. Илайя настроила нам индивидуальное освещение. Такое мягкое и рассеянное, что при нём можно было бы запросто уснуть. Не ярче.
— Парочка, — не стал я спорить. — Во-первых, речь идёт о том, чтобы уничтожить ту Гниль, что здесь, внутри. После того, как она сдохнет, мы лишимся защиты от внешней Гнили. А вот победить её… — Я сглотнул. — Ну… скажем так, теоретически — это возможно. Однако это уже не детские игрушки с прокачкой для самых одарённых среди среднедебильных. Это лавкрафтианский звездец, возведённый в куб и помноженный на бесконечность, там нет и быть не может никаких правил и ориентиров.
— Заманчиво звучит, — сказал Гайто.
— А во-вторых? — спросила Лин, глядя на меня с прищуром.
С нашего последнего разговора, посвящённого гибели Дуайна, прошла, казалось, целая вечность. Но теперь Лин с Гайто сидели рядом, на одной койке, их плечи касались друг друга.
— Во-вторых, одна из Хранительниц залупилась в этом участвовать, — сказал я именно так грубо, как оно вертелось на языке. — Что-то ей там страшное мерещится, за пределами мыслимой нам реальности, к тому же она опасается, что я поехал крышей и… В общем, неизвестно, что более опасно — моя «тёмная половина» или то нечто, что ей чудится где-то вовне.
— Клянусь задницей Райми, если бы Лавкрафт излагал таким же языком, как ты, его можно было бы читать и в двадцать первом веке, — задумчиво произнёс Сайко. — Не думал книжки писать?
— До сегодняшнего дня — нет, — честно сказал я. — Но теперь вот, знаешь, взяли сомнения. Наверное, смог бы написать парочку. Но для этого нужно как минимум отсюда свалить. Единственный выход был — через канализацию, но и его эта трусливая стерва законопатила.
Лин потёрла лоб рукой.
— Ребята, простите за то, как эгоистично это прозвучит, но… у меня вопрос. А как во всё это впишусь я? Я так понимаю, что всё это будет связано с энергетическими системами Места Силы, так?
— Если сумеем победить внешнюю Гниль — ты будешь жить ещё лет двадцать, — сказал я честно. — Если не сумеем —… Ну, сама понимаешь. Вряд ли ты умрёшь от истощения аккумулятора.
Гайто повернул голову и посмотрел на Лин в профиль.
— Двадцать лет, — сказал он. — Чёрт…
Гайто встал и заходил по палате. Мне почему-то казалось, что ему до смерти хочется подойти к окну, устремить взгляд вдаль… Но окна не было. И дали — тоже не было. Не было вообще ничего, кроме тонкой прослойки между тьмой внешней и тьмой внутренней. Называлась эта прослойка — Место Силы.
— Какая херня! — крикнул он вдруг и пнул по столбу, росшему в центре палаты. — Эти выродки творят из ничего всё, что угодно! Неужели они не могут создать тебе новое нормальное сердце?!
— Может, и могут, — сказала Лин. — Но нормальное сердце не запитает Место Силы. И всё тут накроется звездой в кратчайшие сроки. А если сперва одолеть Гниль, то… тогда ведь и Место Силы перестанет существовать, да? Некому будет создавать это сраное сердце, я правильно понимаю?
Она смотрела на меня, и я молча кивнул.