Место явки - стальная комната
Шрифт:
Можно предположить, что не один драматург в тайне подступал писать про уход и смерть Толстого — поистине манящая творческая задача. (Говорю именно о театральных пьесах, кино пока не касаюсь). О некоторых было известно. Например, о Сергее Ермолинском, плодовитом драматурге и сценаристе, талантливом мемуаристе. Его проза о толстовском финале — высокого качества.
Рекомендацию для поступления в Союз писателей мне давал известный советский драматург Исидор Шток. Среди многих его пьес — широко шедший и ставший фильмом «Ленинградский проспект», шлягерный кукольный спектакль Сергея Образцова по его веселой «Божественной комедии». Узнав про мою «Ясную
Дальше других в реализации трудного замысла прошел маститый молдавский писатель Ион Друцэ. Еще приступая к «Ясной Поляне», я знал, что пьеса «Возвращение на круги своя» им уже написана. В газетном интервью главный режиссер театра Советской армии Андрей Попов даже сказал, что она находится в портфеле театра и будет ставиться. Это интервью есть в моем архиве. Почему у Друцэ произошло торможение, почему он свою пьесу переделал тогда в повесть и опубликовал как прозу, я не знал и знать не хотел. Как вы теперь понимаете, даже такое соперничество меня не остужало. Гандикап-то я все-таки выиграл: первым исполнителем роли Толстого на русской сцене стал народный артист СССР Александр Щеголев именно в моей пьесе. На пять лет раньше, чем Ильинский сыграл в Малом театре в сочинении Друцэ. Впрочем, я об этом, кажется, говорил…
Как рождаются сюжеты? Кто-то так назвал свою книгу. Кто — не помню, а идея не забылась — хороша идея: рассказывать о том, как и почему рождались в голове те или иные твои истории.
На другие отвлекаться не будем, а вот о появлении остросюжетного сценария, практически триллера «Смерть за кулисами» поведать здесь вполне уместно: он связан с Толстым и по-своему тоже вписывается в контекст рассказа.
Если на русской сцене с вопросом своеобразного приоритета мы уже разобрались, то на европейской он окрашен в собственные тона. И весьма выразительные. Здесь «толстовский проект», выражаясь по-современному, первым реализовал всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг. Автор «Амока», «Смятения чувств», романизированных биографий Марии Антуанетты, Эразма Роттердамского, Бальзака, бежал от гитлеровских фашистов в Бразилию, где покончил с собой в возрасте 61 года — 22 февраля 1942– го.
Мало кто знает, что через год с небольшим, а если точно, то 5 марта 1943 года, в Стокгольме группа немецких актеров-антифашистов сыграла спектакль по пьесе Стефана Цвейга «Побег к Богу» («Уход и смерть Толстого»). В роли Толстого выступил актер Герман Грейд, а режиссером был Курт Трепте. Интересно, что к 50-летию со дня смерти Толстого, то есть уже в 1960 году, тот же Курт Трепте возобновил спектакль, но уже в ГДР в театре города Кведлинбурга. Немалая удача, что ему не пришлось спрашивать разрешения на эти свои постановки у товарища Лапина. А то бы, глядишь, Европа нас и не опередила…
Какой удивительный, не укладывающийся, кажется, ни в какую здравую логику факт: идет страшная война — до того ли! — а в формально нейтральной Швеции, из последних сил балансирующей между противоборствующими лагерями, немцы (!), антифашисты (!) показывают на сцене великого русского, далекого им по времени и месту графа, выясняющего отношения с женой, царем, церковью и Богом! Что хотели они этим сказать?
Швеция в войне не участвовала. Но не совсем нейтральным был ее нейтралитет — сначала он склонялся в пользу Германии, потом — антигитлеровской
Какое участие в развернувшейся борьбе могли принять немецкие антифашисты-актеры? Их поле боя — сцена, их оружие — сценическое слово. Они ставят пьесу «об уходе», выводят к рампе непротивленца, поднявшегося на активный протест. Они как бы указывали на нравственный пример человека, который, осознав, что не может помочь всем, считает важным заявить хотя бы о своей собственной человеческой позиции, явив тем самым и свое высшее предназначение, как он его понимал. Отсюда, наверное, и цвейговское название «Побег к Богу».
В той обстановке задумать и осуществить спектакль о Толстом, о русском гении, в момент, когда мир напряженно следил — пересилит ли врага Россия, значило ясно заявить о своих симпатиях, о своей уверенности, что спасение мира придет с Востока.
Всем ли мог понравиться их поступок, не рисковали ли они даже жизнью, ведь все их действия, наверняка, могли тайно просматриваться теми подпольными вражескими силами, которые практически беспрепятственно действовали на территории этой нейтральной страны?
От такого предположения, так поставленного вопроса оставался всего шаг до идеи чрезвычайно острого и романтического по сути сюжета. Причем о его исторической, так сказать, правомочности свидетельствовал и второй факт из того же смыслового ряда. А именно: в том же 1943 году, только в Лондоне, в «Феникс-театре» состоялась премьера спектакля по роману «Война и мир».
Лондон еще не оправился после страшных бомбежек, а в театре показывают Толстого!
Кстати, справка попутно: в годы войны в Лондоне роман «Война и мир» был издан полумиллионным тиражом! Весь тираж разошелся. Люди преисполнялись надеждой, читая о победе русских над французами: они и теперь победят!
В Лондоне режиссер Ю. Гельцер начинал свой спектакль с пролога: осень 1941 года, артиллерийская батарея, обороняющая Москву. В минуту боевой передышки солдаты вспоминают героев великого романа. Дальше — само действие, показывающее как русские одолели супостата, вторгшегося на их землю.
Только ближе к середине восьмидесятых эти «зацепившие» сознание сведения, до поры где-то дремавшие, — война, Стокгольм, Лондон — сначала мелькнули в голове как возможный сюжет, а потом стали в сюжет превращаться. Действительные события, оставаясь таковыми по сути, постепенно получали энергию воображения, обряжались в одежды конкретики и в конце концов сплелись в новую подлинность: домысел напитал замысел. Появился сценарий «Смерть за кулисами».
Стокгольм в годы войны. В городе действует немецкая шпионская группа, среди обязанностей которой — следить и «за состоянием умов», за настроениями нейтральных шведов, по возможности не допуская антигитлеровских настроений. И тут становится известно, что группа актеров-антифашистов собирается поставить спектакль по роману Льва Толстого — «Наташа Ростова». В труппе далеко не все артисты в восторге от этой идеи — она опасна, есть тайные силы, которые постараются не допустить спектакля, восхваляющего патриотизм и стойкость русских. Но юная Карин, назначенная на роль Наташи, считает унизительным бояться, она исполнена энтузиазма сыграть эту роль.