Метелица
Шрифт:
— Ну так, целуй! — попросила я и подставила ему губы. Мне так хотелось сделать его счастливым.
Дважды просить не пришлось.
Глава 15
Мы уходили из Стонхельма утром следующего дня. Я удивилась, когда Вальгард вышел из дома, чтобы, наверное, попрощаться с сыном. Но Харек так посмотрел на отца, что у вождя пропало всякое желание что-то сказать нам в напутствие, и он только мрачно посмотрел нас в след. Хотя мне было приятно видеть, что очевидно в душе Вальгарда все же было какое-то чувство к сыну, пусть и слабое. Я была уверена, что его жена постарается, чтобы больше отец с сыном не встретились.
Мы спускались к морю по той же тропинке, которая привела нас в Стонхельм, только теперь с нами
— Он решил нас доставить туда на своей ладье, — сказал мне тихо Харек, когда я бросила на него вопросительный взгляд.
— Куда, туда? — спросила я, но северянин только молча улыбнулся. Он все еще делал загадку из того места, где нам, видимо, было суждено вскоре осесть.
На берегу теперь было людно. Кроме людей Берси и присланных Вальгардом плотников, сюда вернулись и рыбаки. У пристани на волнах качалось чужое судно, и я сделала вывод, что этот корабль принадлежит Бёдвару. Как оказалось, позже, я не ошиблась.
Я смотрела на то, как на ладью Бёдвара какие-то мужчины загружают мешки, заводят мелкий скот.
— Что это значит? — спросила я у Харека.
— Ничего особенного. Я все это купил в Стонхельме, — ответил северянин и кивнул в сторону Берси и его корабля, вытащенного на берег. Там во всю шел ремонт, и мы поспешили подойти, чтобы попрощаться с людьми, с которыми так долго были рядом. Берси увидев нас поспешил на встречу. Следом за ним потянулись и остальные его дружинники, среди которых я увидела и Йоргена. Приблизившись, последний бросил заинтересованный взгляд на меня, но Харек тут же обхватил меня рукой за плечи и притянул к себе всем своим видом показывая, что я теперь с ним, на что Йорген только улыбнулся, но как-то неискренне.
— Завтра мы тоже выходим в море, если ничего не помешает, — произнес Берси и пожал руку Хареку, улыбнулся мне, — Был рад узнать вас обоих. Думаю, мы еще встретимся.
На это мой северянин ответил кивком.
— Буду рад новой встрече! — сказал он.
Берси посмотрел нам за спину, туда, где слуги из Стонхельма заканчивали заносить груз на корабль.
— Я вижу вы тоже здесь не особо задержались! — заметил он.
— Это не то место, где я бы хотел начать свою новую жизнь, — ответил Харек.
— Что ж, удачи, — произнес Берси и покосившись на меня добавил, — И согласия!
Я улыбнулась мужчине. Он оказалася довольно неплохим человеком, встрече с которым, если такая еще случится в нашей жизни, я буду рада. Я перевела взгляд на Йоргена, который все смотрел на нас с Хареком и кивнула ему.
— Прощайте! — только и произнесла я, но мое прощание предназначалось только ему одному.
Харек увлек меня за собой на пристань, где нас уже ждал Бёдвар. Мы поднялись на палубу и человек из дружины Бёдвара отвязал швартовы и перебросив из через борт ладьи, сам перепрыгнул на судно. Я заметила, что когда мы отчаливали, Харек отвернулся от берега, словно больше не хотел видеть это место. Такая поразительная разница меня, впрочем, не удивила. Харек только в очередной раз убедился в том, что был прав, когда ушел из дома. Я видела это по его глазам. Если он чего-то и ожидал от посещения Стонхельма, то эти ожидания не оправдались.
Заметив, что я пристально смотрю на него, Харек повернулся ко мне, обнял крепко, поцеловал мои волосы в самую макушку.
— С этого момента все у нас будет хорошо, — сказала я себе, еще не зная, что ошибаюсь.
Ладья Бёдвара вышла из бухты и обогнув высокий утес пошла вдоль берега на достаточном расстоянии, избегая острых подводных скал. Куда мы направлялись, я не знала, но была уверена, что мне понравится то место, что выбрал для нас Харек.
Милава сидела у окна, грустно смотрела на двор, на торопливо пробежавшего слугу с ведрами воды в руках, затем перевела взгляд на стайку гусей, идущих вперевалочку по своим, только им ним понятным гусиным делам. Молодая женщина положила голову на руки, закрыла глаза, когда в комнату за ее спиной кто-то вошел. Обернувшись, она увидела отца. Тот смотрел на нее как-то недовольно, хотя свое состояние пытался скрыть.
— Знаешь,
Отец тем временем прошел в комнату, остановился рядом с дочерью. Взглянул хмуро.
— Я узнал, что муженек твой из дома ушел, — сказал он.
— Ушел? Но куда?
Велигор пожал плечами.
— Понятия не имею. Он дпже отцу своему о том не поведал.
— Кто тебе сказал? Как такое могло произойти? — тихо спросила Милава.
— Как, как? — отец явно был недоволен, — Человека я послал в их город, чтобы все разузнал. Я ведь должен знать, что там такого произошло после моего отъезда, раз тебя вернули мне без всяких объяснений. А сама ты молчишь, как рыба!
Молодая княжна возмущенно посмотрела на отца.
— Если бы я сама знала, что произошло, я бы тебе непременно рассказала, — произнесла она.
Велигор подтянул к себе табурет и сел рядом с дочерью. Взял ее руки в свои, заглянул в глаза.
— Я даже представить себе не могу, почему вы рассорились с Желаном. Он всегда такими влюбленными глазами смотрел на тебя. Что я был уверен, что все у вас будет просто замечательно в жизни.
— Я тоже так думала, отец, — она осторожно высвободила руки, положила их к себе на колени, — Но как оказалось, все получилось иначе. Он стал смотреть на меня по-другому после смерти своей матери. Я сперва думала, что это горе разделяет нас, но прошло время, а он так и не менялся. Словно стена выросла между нами, — она сдержала слезы, но глаза запекло, и княжна отвернулась, пряча лицо. Велигор покачал головой и неожиданно привлек дочь к груди. Бережно покачал в своих объятиях. Ему стало жаль своей лебедушки и в тот самый миг, князь решил ехать разбираться с родней, потому что больше смотреть на горе беременной дочери был не в состоянии. Пусть Буревой объяснит ему, стоит ли ждать примирения детей и куда собственно уехал его наследник.
Асвейг была вне себя от ярости, когда стоя за спиной мужа смотрела на то, каким задумчивым взглядом тот провожает ладью Бёдвара. Хозяйка Стонхельма скривила губы, думая о Хареке и его таком неожиданном появлении в поместье. Самое главное, этот выродок, подумала он, так не вовремя появился. Женщина приблизилась к мужу. Осторожно протянула руку и положила ее ему на плечо. Вальгард даже не повернулся к ней, продолжая смотреть на море и белый парус, который сверкнув на солнце в последний раз, исчез за утесом. Асвейг знала, о чем сейчас думает ее муж. Пусть он и не признал своего старшего сына, но все же имел в отношении него какие-то планы, которыми определенно не собирался делится с женой. Она с ужасом думала о том, что будет с ее Трюггви, если Вальгард надумает признать Харека! Женщина не могла не отдавать себе отчет в том, что бастард относился к числу таких мужчин, за которыми дружина пойдет даже на смерть. Ее Трюггви был слабым и избалованным и хотя Асвейг не признавалась даже сама себе, но в глубине души знала, что сама виновата в том, что Трюггви не оправдывает надежд своего отца. Одно только немного успокаивало женщину. Сам Харек не хотел иметь ничего общего с Стонхельмом и когда она ходила поговорить с его женщиной, которую этот выродок привез с собой, то убедилась в том, что девушка не в курсе того, что Вальгард предложил сыну остаться в Стонхельме. Что ж, подумала Асвейг, ей только на руку вражда родителя и сына. Так будет лучше, а в ее силах сделать так, чтобы они никогда не нашли согласия.