Метемпсихоз
Шрифт:
– Нет, нет, – испуганно замахала руками Светлана Викторовна, – никакой железной дороги. Только её мне сейчас не хватает. Поиграйте пока во что-нибудь другое.
Иван Сергеевич убрал коробку на место.
– Ладно, – ободряюще кивнул он, – никуда не убежит от нас железная дорога. Мы в неё завтра обязательно поиграем. Её и вправду долго настраивать, и места она много
– Какой ещё пирог? – удивилась Светлана Викторовна. – Зачем?
– Как зачем? Вы что, посадите гостей за пустой стол?
– Может, они не придут.
– Придут – не придут, а стол должен быть накрыт, если мы с вами себя уважаем.
– Не умею я печь пироги. И не из чего. Вот за картошкой надо сбегать, хоть какой-то ужин приготовить детям.
– Не надо никуда бегать. В кладовой целый ящик с картошкой. В него умещаются три мешка. Неужели вам этого мало? Ладно, я сам спеку пирог, если вы не умеете. Мне не привыкать. Моя жена была вроде вас, ничего не умела. Хорошо, что дрожжи остались с выходного.
– Вы будете печь пирог?
– Да. Что здесь такого?
– Аттракцион невиданной щедрости. Я сейчас заплачу от восторга. Не надо. Обойдёмся без вашего пирога. И картошки вашей не надо. Да, я – нищая. Я не стыжусь и не скрываю этого. Но я не побирушка! Запомните, пожалуйста. Я милостыней не питаюсь. И если вы позвали нас сюда, чтобы издеваться над нашей нищетой и кичиться своим благородством, то, извините покорно, поищите кого-нибудь другого для своих упражнений.
– Хочу пирожка, – неожиданно выпалила Аннушка, доверчиво глядя на Ивана Сергеевича большими и серыми как у матери глазами.
– Что вы наделали? – процедила Светлана Викторовна. – Кто позволил вам издеваться над ребёнком?
– Я? По-моему, это вы издеваетесь над ними. Знаете что, нам явно надо поговорить. Идёмте на кухню.
Светлана Викторовна поколебалась, но пошла вслед за Иваном Сергеевичем.
Плотно закрыв дверь,
– За что вы так ненавидите меня? – первым нарушив молчание, печально произнёс Иван Сергеевич. – Что я сделал вам плохого?
– С чего вы взяли? Я вовсе не ненавижу вас. И ничего плохого вы мне не сделали. Напротив, только хорошее. За что я вам искренне благодарна. Но я не нуждаюсь в благотворительности!
– Звучит красиво. Но, ради Бога, объясните мне, пожалуйста, что вы имеете в виду под словом «благотворительность»? А то, как бы я опять не начал заниматься ею.
– Не юродствуйте. Вам не идёт.
– Мне нет дела до того, что мне идёт, а что не идёт. Я не мальчик, слава Богу, и не комплексующая примадонна. А вас я вторично прошу, причём совершенно серьёзно, объяснить мне значение слова «благотворительность», как вы его понимаете.
– Благотворительность – это, когда человеку подают милостыню. Вот как я её понимаю.
– Прекрасно. Благотворительность – это милостыня. Согласимся с вами. Вам виднее. Но тогда, что такое милостыня? Насколько я разумею, милостыня – это, когда нищий стоит на паперти, а купец или кто там ещё подвернётся, проходя мимо, подаёт нищему грошик, дабы тем спасти свою душу, так как, подавая грошик, он совершает богоугодное дело. То есть, фактически, купец получает несравненно больше, чем даёт и, тем более, чем получает нищий. Действительно, разве можно сопоставить: грошик, на который нищий купит кусочек хлеба и вечное блаженство в раю, которое получит купец в обмен на потраченный грошик? Таким образом, нищий, отказывающийся взять из рук купца медный грошик (как бы тот купцу не достался, и какими бы помыслами купец не руководствовался, подавая тот несчастный грошик нищему), автоматически отказывает купцу в будущей вечной блаженной жизни и обрекает его на вечные муки в аду. Котлы с кипящей смолой и прочие прелести. Так скажите, ради господа, за что вы так ненавидите меня?
Конец ознакомительного фрагмента.