Метеор перемен
Шрифт:
– Давай мы для начала посмотрим, чего стряслось на твоей посудине. Может, я еще как помогу, – я решительно встала из кресла. – Баба Клава тоже говорила, что телевизор того… сдох, короче. А надо было его просто нам вместе чуть посильнее стукнуть и пару раз встряхнуть.
Нирлан посмотрел на меня в легком шоке. Бедняга, похоже, представил этакую Дусю-агрегат из песни. Подумал, как я буду встряхивать корабль. Чего доброго, еще переверну вверх днищем от чрезмерного усердия. И у кого, спрашивается, из нас двоих сверхчеловеческая сила?
Он все-таки рискнул пойти со мной
– В системе охлаждения гипердвигателя снова протечка, а на корабле закончился специальный герметик для резины из лаондотского интева, – объяснял на ходу Нирлан. – Нужно было пополнить запас необходимых средств, но после всего случившегося я забыл об этом. И в памяти бортового помощника произошел сбой. Бобс наделен способностью испытывать примитивные чувства. Он был очень привязан к своему владельцу.
– Я сочувствую Бобсу тоже, как и тебе. Надеюсь, он меня слышит и может понимать, – я забежала вперед и заглянула в “лицо” робокота сквозь стекло шлема, подарила ему тонкую сострадательную улыбку.
Механический котейка улыбнулся в ответ, поведя ушами.
– Загружу в его память информацию о твоем языке – и вы сможете общаться, – дал обещание Нирлан. – Мы пришли на место.
Он с легкостью открыл огромную стальную дверь, которая, наверное, была толще, чем в банковском хранилище. Я не смогла ее сдвинуть хоть на сантиметр, взявшись за выступ обеими руками и навалившись всей тяжестью.
– И что тут протекает? – я ожидала ступить в озеро, разлившееся по колено.
Так не раз бывало в затопленной ванной коммуналки, когда ее занимал пьяный сосед. Здесь я не увидела даже маленькой лужицы. Идеально чистые, без копоти и грязной смазки, агрегаты и провода. Что-то тихо шуршало глубоко внутри вращающегося кольца, похожего на гигантский мельничный жернов, пребывающий в непрестанном движении. Я могла видеть только его испещренный странными зазубринами край, все остальное скрывалось за резиновыми складчатыми пластами.
– Посмотри, – Нирлан ткнул пальцем рядом с крошечной дырочкой в овальной резиновой нашлепке на серый металлический агрегат.
Без его наглядной подсказки я бы не заметила на фоне окружающих нас блестящих стальных колоссов малюсенькую синюю каплю, которая все вытекала, вытекала из дырки, но никак не могла вытечь и капнуть на черный шершавый пол. И это у них, на других жилых планетах, называется протечкой? Сразу видно, не мылись они в наших ванных. Вот уж если там трубу прорвет или слесарь из Жэка с бодуна чего где не докрутит, выйдет настоящий потоп. Всему дому на радость, а кому-то на жалобы за испорченный ремонт и вздувшиеся обои.
– При таком состоянии охлаждающей системы прыжок в гиперпространство невозможен, – нахмурился Нирлан. – Бобс не смог подобрать подходящей замены лаондотскому герметику из имеющихся на борту химических средств. Нам нечем заделать протечку.
– Не нашли… Нечем им заклеить. Ой, какие мы беспомощные. А еще считаете нас,
Я размягчила жвачку, выплюнула ее на ладонь и с размаху залепила ей дырку.
– Вот! Видали, сосуны? Сидит как влитая.
– Но долго ли так продержится? Лаондотский герметик – запатентованное надежное средство, проверенное сотни раз в экстремальных условиях.
– А у нас говорят, то что прилеплено на соплях, держится лучше, чем на дорогом клею. Слова моего дедушки, он был трактористом и в одиночку мог починить колхозный трактор. У вас тут роботы, системы, а сами беспомощны как котята, – я удовлетворенно потерла руки и вышла из технического отсека.
Пусть сомневаются, проверяют, ходят возле охлаждающего агрегата. Мое дело малое и плевое. А у них все равно выбора нет. Чтобы вернуться в родную галактику, придется рискнуть с гиперпрыжком. В космосе не летают уличные продавцы и не стучатся в окошки кораблей с дикими воплями: “Купите у нас герметик, ароматные стельки и прыгающие мячики и получите в подарок чудо-сумку, в которую легко запихнете динозавра!” Да-да, прям такого тирекса, как на вкладыше-наклейке к моей жвачке, только в натуральном размере.
При подготовке патрульного корабля к гиперпрыжку лобовое стекло затянулось чем-то похожим на тонировочную пленку, которую у нас каждый считающий себя крутым перцем лепит на стекла машины, причем неважно, что у него за тачка: дорогая иномарка или раздолбанная проржавевшая “Копейка”. Потому я не увидела во время прохода по туннелю искажения пространства ничего интересного, кроме слабо просвечивающихся и быстро мелькающих тонких вспышек.
Нирлан с удивлением наблюдал за тем, как я расправляю пальцами вкладыш от жвачки на подлокотнике кресла. Придерживая за уголки, почти любовно глажу маленькую наклейку, еще не отлепленную от гладкой желтой бумажки. Не выдержав, спросил, почему я не выкинула бесполезную вещь.
– Некоторые люди считают, что с годами эти штуки будут стоить дороже сережек с бриллиантами. Считаться символом эпохи. Коллекционеры советуют их сберегать для потомков. Согласись, это же лучше, чем как у вас, на Семансе, любят складывать на дачный чердак снятые с людей скальпы.
– У нас нет дачных чердаков, и семаны не занимаются охотой на людей, – обиженно проворчал Нирлан.
– А что у вас там есть? Расскажи мне, пожалуйста. Или можешь показать здесь? – я ткнула пальцем в экран на приборной панели, стараясь не зацепить ни одну из виртуальных кнопок и полосок.
– Да, я могу показать тебе свой родной мир в виде цветных изображений. Но… как вы, земляне, говорите? Иначе будет неинтересно! – Нирлан мило улыбнулся, о чем-то мечтая.
– Хочешь сказать, ты приглашаешь меня в гости? – мне понравилась его идея.
– После того, как найдем твою сестру и освободим ее из пиратского плена, мы можем слетать ко мне домой. Все вместе, – Нирлан в очередной раз подарил мне ненавязчивую, какую-то подначивающую улыбку, которая успокаивала и вызывала приступ безграничного доверия.