Метеостанция любви
Шрифт:
Что буровикам, что служилым – всем молодым казалось: хорошо на Руси жить! Хорошо! Только не им, а «этим»…
– Пашешь здесь, пашешь, – бухтел раскрасневшийся Николай, – а домой приедешь: за садик плати, за школу – плати, за коммуналку – что в ювелирный магазин сходил… За всё плати! А уж про больницу и не говорю! У меня северок-то все зубы повыщелкивал, думал: вставлю, как этот, из «Маски», зубастый буду.
Молчаливый напарник грустно кивал головой и налегал на Софьину курочку.
– А мне бесплатно в гарнизоне вставили! – похвастался Григорий и даже ощерился, показав две железные коронки.
Николай только досадливо махнул на него рукой.
– У тебя ж железо… А у меня имплантаты! Башкой-то думай!.. Да и за казённый счёт у тебя, положено. Мы ж, гражданские, на вас отчисляем.
– В долги, небось, залезли, в кредиты? – усмехаясь чему-то своему, спросила Софья Андреевна.
– Здрасьте! Вжизнь в долги не залазил! Да ещё с процентами! Так, потихоньку, за осень отдал…
– Ого! – удивилась та. – И, говорите, на жизнь не хватает? С таким заработком?
– А где ж хватит-то?! – искренне изумился Николай. – С семьёй на Кипр съездили, оделись, машинку купил – и всё, опять на буровую! А те полгода в парламенте сидят, штаны протирают! А полгода по загранке разъезжают! За наш счёт, между прочим!
– Завидуете, что ли?
– Завидую! Честно говорю: завидую! То ли горбатиться, то ли штаны протирать!
– Так тебя, Никола, так же сволочить будут, как ты этих, депутатов! – изумился Сергей.
– Пусть! Но хоть пяток лет поживу, как человек! – упрямо гнул тот свою линию. – А то ж ведь ни хрена впереди, никакого просвета!
– Николай, а вам какой просвет-то нужен? – встряла Софья Андреевна.
– Ну… – тот смешался. – На яхтах вон разъезжают… Наворовали у народа…
– Тоже воровать хотите? У народа?
– Да ничего я не хочу воровать! – психанул тот. – Обидно просто! Нахапали – и живут припеваючи!
– Ох, Николай… – Софья Андреевна плеснула себе немного вина. – Нашли чему завидовать… Человеку всегда
Николай скривился, но промолчал и тоже долил себе в стакан.
– Серый, будешь? – спросил он наверх. – Держи! – и протянул тому вино.
– Возраст у вас самый лучший, – продолжала попутчица. – Сволочной период вы уже прожили.
– Это что за «сволочной период»? – удивился Николай.
– Да молодость!
И как-то тихо стало в купе после её слов.
– Это чего это мы «сволочные»? – обиделся и набычился Гришка. Да и дружок его: тоже пере стал жеваться и уставился на неё. И лишь Степан, коллега Николая, усмехнулся в вислые усы да по тянулся за яблочком.
Сергей тоже сначала возмутился, хотел поначалу что-то сказать, но решил дождаться ответа.
– Ну, может, я не так выразилась… – Попутчица оставалась безмятежной и спокойной. – Из вините, молодые люди. Но сами посудите. Ведь светлей времени нет, чем молодость! Вся жизнь впереди! И всё новое, неизведанное! И мысли: радужные, вселенские, бескомпромиссные, правильные! Любить – так без оглядки! Не прощать ни лжи, ни фальши, ни предательства! По крайней мере, так в моё время было.
– А сейчас что, прощать надо? – свесился сверху Сергей.
– Да как сказать… – Она чуток помолчала. – Сергей, не о том я, не сбивайте меня… О другом я. Вот, веришь в юности в честность – и врёшь, врёшь повсеместно. И это при том, что ненавидишь фальшь и предательство! И в любви так же… Кажется – до гроба! Клятвы в верности… А появилась новая мордашка в классе или институте… или во дворе… Да просто кто-то улыбнулся мимоходом, но не так… необычно… И всё! Конец прежней любви! Так прежней и останется. Всё чистое и честное – и постоянная ложь. Ну, разве ж не сволочной период? Самое беспринципное время! Я, ребята, не в вину всё это говорю. Сама молодая была, такая же… Видимо, в самой молодости эта подлючесть заключена: накопление и хорошего, и дряни всякой. На будущее. Противно только, что порывы прекрасны, а деяния… – Она вздохнула.
Конец ознакомительного фрагмента.