Метка Каина
Шрифт:
— Просто скажи, и всё.
— Он говорит, что твоих родителей убили.
Ее голубые глаза светились сочувствием. Но Дэвиду нужна была только правда.
— Спроси его, — сказал он, — прошу, спроси его, не хочет ли он где-нибудь посидеть с нами. И рассказать мне как можно подробнее.
Старый священник выглядел обеспокоенным, даже испуганным, но, похоже, готов был продолжить беседу.
— Он говорит, что не очень много знает. Но это опасно. Общество ждет нас. И он… он должен им сообщить. Понятия не имею, что это значит. Он спрашивает… не можем ли мы осторожно уйти куда-нибудь, прямо сейчас?
— Merci! — огрызнулся
Они все втроем направились к свету — к распахнутой двери. К той большой двери, которая только что захлопнулась за ними, когда они вошли. Но прежде чем они вышли наружу, Эми вскинула руку и сказала:
— Стойте!
— Что такое?
В позе Эми было что-то… она как будто сильно испугалась и готовилась к защите.
Девушка кивнула в сторону площади.
— Машина. Только что подъехала.
Дэвид уже знал, что она скажет дальше.
— Мигель…
16
Ледяной ужас охватил Дэвида с головы до ног. Сражаться или бежать?.. Он ладонью прикрыл глаза от света и всмотрелся через площадь.
Эми была права. Там только что появился красный автомобиль. Дверцы распахнулись, из машины вышли Мигель и еще двое темноволосых мужчин. И зашагали прямиком к церкви.
Дэвид шарахнулся назад, в тень. Он онемел от страха. Эми тоже осторожно отступила назад от порога.
— Он пока нас не видел.
— Но увидит. Он ведь идет прямо сюда… Мы в ловушке.
Из полутьмы церкви они смотрели в зловещий свет.
Их напряженный диалог прервал чей-то голос. Священник подталкивал Эми рукой, что-то очень быстро бормоча.
Девушка перевела:
— Он говорит, мы можем скрыться. Через другую дверь. Дверь… qu'est-ce que с'est? [27]
— La porte des Cagots! — бормотал священник. — La porte des Cagots! [28]
27
Что это такое? ( фр.).
28
Дверь каготов ( фр.). Каготы — пренебрежительный термин, относящийся к группе жителей Гаскони и предгорий Пиренеев. Им приписывали распространение проказы и других столь же страшных болезней. Они были обязаны носить на одежде особые метки. В церквях для каготов была сделана отдельная боковая, очень низкая дверь, чтобы заставить их наклониться при входе и помнить об их подчиненном положении.
Он уже быстро шел через церковь, ведя их к другому выходу, что-то отчаянно бормоча на ходу. Эми и Дэвид поспешили за ним. Эми прошептала:
— Он что-то говорит насчет двери… каготов? Она ведет в средневековый квартал… мы можем уйти той дорогой. Он говорит, мы можем скрыться…
Они уже подошли к боковой двери, скромной и маленькой. Молодые люди переглянулись.
— Дэвид!
Мартинес прищурился, всматриваясь в то, что происходит на улице. Расстояние было большим, а свет снаружи казался просто ослепительным по сравнению с полумраком церкви, но вроде бы три фигуры остановились напротив входа…
А потом быстро направились к двери.
— Он идет!
— La porte! [29]
Старый
— Да она совсем заржавела!
У Дэвида от напряжения вспотели ладони… от напряжения и от страха, но он снова схватился за старую железную ручку и опять повернул изо всех сил…
29
К двери! ( фр.).
Мигель был уже совсем близко, он подходил к церкви… Еще несколько секунд — и он войдет внутрь, увидит их загнанными в угол… и выхватит пистолет. А дверь не открывалась.
— Попробуй это!
Эми протягивала ему стеклянный флакон.
— Это с алтаря. Масло.
Масло полилось на ручку, которую отчаянно терзал Дэвид. Старик продолжал бормотать: «Votre p`ere, votre p`ere…» [30]
Металл заскрежетал… потом как будто вздохнул… и в этот момент дверные петли громко взвизгнули. В проеме главного входа обрисовались силуэты троих мужчин, но ручка старой двери уже поворачивалась. И, наконец, выбросив облако ржавчины, дверь распахнулась в нечто вроде светового колодца, окруженного нависшими над ним средневековыми зданиями, покосившимися, древними. Несколько переулков уводили с этого внутреннего двора, исчезая в темноте.
30
Ваш отец, ваш отец… ( фр.).
Голос ли Мигеля прозвучал за их спинами? Невнятный шум разнесся по церкви. Священник захлопнул дверь; он остался внутри, он преградил дорогу Волку. Он дал им шанс.
Дэвид закричал:
— Туда!
Эми уже была рядом. Мартинес схватил ее за руку, и они рванули с места. Он не осмеливался оглянуться. Священник остался там, в церкви, может быть, он их как-то защитит, как-то остановит Мигеля… Что вообще может там произойти? Мигель может выстрелить. Он может открыть дверь, и тогда… и тогда…
Дэвид бежал не останавливаясь. Переулок оказался чем-то вроде крытого перехода, над которым нависали сильно выступающие верхние этажи средневековых домов. Иногда сквозь узкую щель наверху проскальзывал солнечный луч, как некий хлыст, от которого лучше увернуться. На бегу, задыхаясь, Дэвид продолжал думать о родителях. Убиты. Умерщвлены. Кем-то.
Страх смешивался с гневом; желудок Дэвида буквально переворачивался от всего этого. Наконец они вырвались из узкого перехода — на широкое пространство зеленой травы, рядом со старыми осыпающимися военными укреплениями.
— Теперь туда?
Там была готическая арка, прорезанная в белом известняке стен Наваррена. За ней тянулся ров с водой, а за перекинутым через ров пешеходным мостиком виднелась автомобильная стоянка.
— Туда!
Ключи едва не выскользнули из вспотевшей руки молодого человека, когда он открывал машину. Они упали на сиденья. Дэвид мгновенно запустил мотор — и они вынеслись на дорогу.
На юг. Несколько минут они просто ехали — быстро, молча. Дэвид то и дело посматривал в зеркало заднего вида. Ничего. Смотрел снова. Ничего. Эми напряженно вздохнула.