Меткая Пуля
Шрифт:
— Ура! Спасены, спасены! — крикнул он громовым голосом и скрылся в лесу, куда черноногие не посмели за ним последовать.
Краснокожие остолбенели от такой ловкой выходки и удивительного бегства.
Крик Ивона, вероятно, был сигналом, условленным с Меткой Пулей; едва охотник услышал его, как быстрым движением остановил руку графа, который замахнулся, чтобы нанести удар.
— Что вы делаете, черт побери! — вскричал тот, оборачиваясь с гневом.
— Спасаю вас, — холодно ответил канадец. — Бросьте оружие…
— Вы мне объясните ваше поведение, надеюсь? — вспылил граф.
— Будьте спокойны, вы сами одобрите меня.
— Ну хорошо, пусть будет по-вашему.
С этими словами граф опустил винтовку.
Индейцы, которых героический отпор охотников заставлял держаться на расстоянии, мгновенно кинулись на них, как только увидели, что белые безоружны.
Серый Медведь и Белый Бизон поспешили к месту всеобщей свалки.
Двое белых уже лежали на песке. Вождь вмешался.
— Вы мой пленник, граф, — сказал он, — и вы также, Меткая Пуля.
Граф презрительно пожал плечами.
— Посчитайте, чего вам стоит победа, — возразил охотник, указывая с насмешливой улыбкой на бесчисленные труппы, которыми была усеяна равнина.
Индеец сделал вид, будто не слышит его.
— Дайте честное слово, что не уйдете, господа, — сказал Белый Бизон, — и вас сейчас же развяжут и вернут вам оружие.
— Вероятно, это очередная ловушка, которую вы расставляете нам, — ответил граф надменно.
— Ба-а! — заметил Меткая Пуля, значительно взглянув на товарища. — Дадим слово на двадцать четыре часа, а там увидим.
— Слышите, господа, — сказал граф, — этот охотник и я, мы даем слово на двадцать четыре часа. Согласны вы на это? Само собой, что по истечении этого срока мы вольны взять наше слово назад.
— Или дать его снова, — добавил канадец с улыбкой. — Чем мы рискуем, давая его?
Два вождя тихо посовещались между собой.
— Мы согласны, — сказал наконец Серый Медведь.
По его знаку мигом перерезали веревки, которыми были связаны пленники. Они встали на ноги.
— Гм! Приятно владеть своими членами, — сказал Меткая Пуля, потягиваясь с наслаждением. — Ба! Я знал, что и на этот раз они меня не убьют.
— Вот ваше оружие и лошади, господа, — сказал вождь.
— Позвольте, — заметил граф, хладнокровно вынимая из кармана часы, — теперь половина восьмого; до половины восьмого же завтрашнего дня мы связаны честным словом.
— Очень хорошо, — ответил Белый Бизон с легким поклоном.
— А теперь вы куда нас уведете? — спросил охотник, посмеиваясь.
— В селение.
— Спасибо!
Они сели на лошадей и последовали за индейцами, которые только их и ждали, чтобы отправиться в обратный путь. Спустя десять минут равнина, где произошло столько событий в течение дня, погрузилась в мир и безмолвие.
Мы предоставим графу и охотнику вернуться под усиленным
После своего бегства с поля битвы Ивон пустил лошадь во весь опор прямо, куда глаза глядят, чтобы не терять драгоценное время на розыски дороги — для него хороши были все, лишь бы ускакать как можно дальше от противников, из рук которых он так счастливо вырвался.
Однако, промчавшись около часа по лесу, он мало-помалу стал сдерживать лошадь, успокоенный безмолвием, которое царило вокруг.
Пора было дать бедному животному перевести дух — оно уже изнемогало вследствие неимоверных усилий, которых от него требовали.
Бретонец воспользовался этой минутной передышкой, чтобы осмотреть и перезарядить свое оружие.
— Я не храбр, — шептал он про себя, — но — ей-Богу! — первому негодяю, который попытается стать мне поперек дороги, как говорит мой бедный хозяин, я всажу пулю в лоб! Это так же верно, как и то, что мое имя Ивон.
И это было истиной, мы в том порука. Проехав еще несколько шагов, бретонец осмотрелся, остановил лошадь и сошел с нее.
— К чему ехать дальше? — продолжал он рассуждать сам с собой. — Лошади надо отдохнуть, да и сам-то я не прочь слегка поразмяться. Разве не все равно, где остановиться?
С этими словами он расседлал животное, чемоданчик своего хозяина положил у подножия дерева и принялся разводить огонь.
— Как быстро темнеет в этом проклятом краю! — пробормотал он. — Чуть больше восьми часов, а уже не видать ни зги.
Разговаривая таким образом сам с собой, Ивон собрал довольно большое количество хвороста, после чего вернулся к тому месту, которое избрал себе для ночлега, сложил сухие ветки в кучу, поджег и, встав на колени, стал раздувать огонь изо всех сил.
Через минуту он поднял голову, чтобы перевести дух, но вдруг страшно вскрикнул и чуть не упал навзничь.
В трех шагах по ту сторону костра он увидел двух субъектов, которые молча его рассматривали.
После первой минуты изумления бретонец вскочил на ноги и взвел курки пистолетов.
— Тьфу пропасть! — вскричал он. — Как вы меня напугали! Все равно, посмотрим, кто кого одолеет!
— Успокойтесь, брат мой, — ответил нежный голос на плохом английском языке, — мы не хотим ему зла.
В качестве бретонца Ивон коверкал английский язык почти также бегло, как говорил по-французски. Услыхав эту речь, он наклонился вперед и стал всматриваться.
— О! — воскликнул он. — Индианка.
— Да, я, — ответила Цвет Лианы, подходя ближе.
Ее товарищ последовал за ней; бретонец узнал в нем Красного Волка.
— Добро пожаловать к моему скудному становью, — сказал Ивон.
— Благодарю, — произнесла девушка.
— Как вы попали сюда?
— А вы как? — ответила она вопросом на вопрос.