Меткая Пуля
Шрифт:
— Я?! Но почему именно я? В чем мои преимущества перед другими?
— Потому что только вы одни можете исполнить роль, которую мы вам назначили.
— Полноте, вы сошли с ума!
— Безумны вы, если до сих пор не поняли, что с тех пор, как повстречались с индейцами, вы были бы давно убиты, не распространяй мы старательно слухи, которые охраняли вас и вызывали всеобщее благоговение, несмотря на вашу бессмысленную отвагу и самоуверенность!
— Э! Да это, видно, подготовлено издалека?
— Целыми веками.
— Черт
— Признаться, — ответил Белый Бизон также насмешливо, — ваша роль не очень значительна, любой другой годился бы нам для нее не хуже вас; на вашу беду, вы как две капли воды походите на человека — единственного, который может предводительствовать нами; но этот человек давно умер и едва ли воскреснет для того, чтобы вести нас на бой. Следовательно, вам придется занять его место.
— Прекрасно… а не будет ли с моей стороны нескромно осведомиться об имени человека, на которого я имею честь походить в такой поразительной степени?
— Нисколько, — холодно ответил старик, — тем более что вы, вероятно, уже слышали о нем. Это Монтесума.
Граф расхохотался.
— Полноте! — вскричал он. — Шутка остроумна, но я нахожу ее чересчур затянувшейся. Теперь я попрошу слова.
— Говорите.
— Что бы вы ни делали, к каким бы средствам ни прибегали, я никогда не соглашусь служить вам таким образом. А теперь, поскольку я ваш гость и нахожусь под охраной вашей чести, то требую пропустить меня.
— Вы твердо решили?
— Вполне.
— И не измените своего решения?
— Ни за что.
— Увидим, — холодно сказал старик. Граф бросил на него презрительный взгляд.
— Дорогу! — повелительно воскликнул он. Оба вождя переглянулись и пожали плечами.
— Дорогу! — повторил граф и взвел курок винтовки. Серый Медведь свистнул.
В то же мгновение человек пятнадцать индейцев выбежали из леса и ринулись на белых очертя голову.
Хотя и застигнутые врасплох, однако три охотника дали храбрый отпор.
Они стали спиной к спине, крепко прижимаясь друг к другу плечами, и мгновенно образовали грозный треугольник, перед которым краснокожие были вынуждены отступить.
— Ого! — заметил Меткая Пуля. — Я думаю, мы посмеемся.
— Так-то так! — прошептал Ивон, набожно осеняя себя крестным знамением. — Но нас убьют.
— Вероятно, — ответил канадец.
— Уходим! — скомандовал граф.
Они стали отступать к лесу, единственному доступному для них убежищу, медленно, шаг за шагом, не разъединяясь и все так же направляя на индейцев дула своих винтовок.
Краснокожие храбры, даже отважны — этого нельзя ни отрицать, ни подвергать сомнению, — но их неустрашимость всегда рассчитана, они сражаются только имея перед собой цель и никогда не рискуют жизнью без видимой причины.
Они колебались.
— Я думаю, что мы поступили благоразумно, перезарядив наше оружие, — заметил
— Еще бы! — отозвался Меткая Пуля с усмешкой.
— Все равно я сильно трушу, — сказал Ивон, у которого глаза блестели и губы тряслись.
— Эх вы, Кровавые индейцы! — вскричал Серый Медведь, взводя курок своей винтовки. — Неужели трое бледнолицых наводят на вас страх? Вперед, вперед!
Издав боевой клич, краснокожие ринулись на охотников. Остальные индейцы уже сбегались со всех сторон на крики товарищей, чтобы принять участие в битве.
ГЛАВА XXI. Мать и дочь
Теперь мы должны оставить на несколько минут наших отважных путешественников в их критическом положении, чтобы сказать два слова об одном из важных действующих лиц этого рассказа, о котором мы давно уже не упоминали. Тотчас после ухода индейцев Джон Брайт принялся устраивать свою плантацию с деятельностью американца, которую нельзя сравнить ни с какой другой.
Опасность, от которой он спасся лишь непостижимым для него чудом, заставила его задуматься не на шутку.
Он понял, что, отдаленному от всех, ему нельзя рассчитывать на чью-либо помощь; он должен самостоятельно принять меры против опасностей, которые, вероятно, будут угрожать ему, и прежде всего, следовательно, надо оградить жилище от нечаянного нападения.
Майор Мелвилл слышал о поселенце от своих наемников и охотников, но тот не подозревал, что находится всего в десяти километрах от форта Макензи. Приняв решение, Джон Брайт исполнил его немедленно.
Кто не видел, как селятся американцы, каким способом они с неимоверной ловкостью срубают за несколько минут самые толстые деревья, тому это может показаться чудом.
Скваттер нашел, что не должен терять ни минуты, и с помощью сына и слуг немедленно принялся за дело.
Временный лагерь помещался, как мы уже сказали, на довольно высоком пригорке, откуда хорошо просматривались окрестности.
На этом самом месте поселенец вознамерился построить свой дом.
Начал он с того, что велел вбить вокруг расчищенной площадки на вершине пригорка ряд громадных кольев высотой в двенадцать футов, прочно связанных между собой скрепами.
Кончив эту первую стену укрепления, он заставил выкопать ров в восемь футов шириной и пятнадцать глубиной, земля из которого, сложенная валом позади него, образовала вторую ограду.
Потом внутри этой импровизированной крепости, недоступной без полевых орудий при неустрашимом гарнизоне, так как крутой склон пригорка, где оставили одну лишь узенькую извилистую дорожку, делал всякое нападение невозможным, Джон Брайт вырыл землю для фундамента своего будущего жилища.
Эти предварительные меры позволяли ему продолжать работу не спеша; теперь, благодаря его неимоверной деятельности, ему нечего было опасаться нападения степных бродяг.