Метро 2033: Край земли-2. Огонь и пепел

Цормудян Сурен Сейранович

– Ладно, – вздохнул Александр. – Тогда пойду к Рубахе. У него дом вроде не пострадал от цунами. Мы за тобой на рассвете заедем и в Приморский. На завод. К тральщику.

– Хорошо, хорошо, – покивал Сапрыкин, изучая карту. – Проваливай.

Цой направился сначала к двери, но развернулся и покинул квартиру через окно.

Дождавшись, когда на улице стихнут удаляющиеся шаги Цоя, Евгений Анатольевич взглянул на Жанну.

– Ребята, мне нужна ваша помощь.

– Конечно. Что нужно сделать?

– Смотрите сюда. – Он обвел карандашом какую-то возвышенность на карте. – Если бы у вас была машина, вы к рассвету добрались бы сюда?

– Машина? –

Жанна задумчиво потерла ладонью шею. – Если в Елизово вот здесь и здесь сохранились мосты, то вполне возможно.

– Судя по всему, вулканологи без особых проблем менее чем за сутки добрались до Петропавловска на машине, которая движется вопреки здравому смыслу. Я же дам вам отлично сохранившийся японский внедорожник. Жанна, на ТЕХ САМЫХ складах, в северном ангаре, стоит эта машина. Я ей пользовался пару месяцев назад. Так что колеса за это время едва ли сдулись и аккумулятор не должен был разрядиться. Бак полный. Прямо сейчас мы с вами пойдем туда. Я возьму кое-какое оружие и если что не так, то помогу оживить автомобиль. Дальше, вы без промедления едете вот в это место. Тут несколько холмов. Ваша задача состоит в следующем. Надо убедиться, что там нет никаких секретных постов американцев. Делайте все тихо. Если там американцы, ничего не предпринимайте, а возвращайтесь ко мне, если, по вашим оценкам, успеете до рассвета. Если же нет, то займите ближайшую безопасную высоту, с которой видно вот это место и вот этот участок бухты. Когда увидите тральщик, то зажжете там дымовую шашку. Ее я вам тоже дам. Это будет сигнал, что нужный вам район занят американцами. Но, не думаю, что они там есть. Едва ли они ждут какого-то нападения и вообще, какого-то контакта с нами в ближайшие дни. Хотя, конечно, неизвестно, что могли наговорить им вулканологи в порыве злости за свое изгнание. Итак. Если все чисто, займите там позиции и ждите. Завтра, когда мы будем разговаривать, внимательно наблюдайте за нами. Начнется заваруха, прикроете наш отход. Но, предупреждаю сразу. Не смейте стрелять на поражение до тех пор, пока не увидите, что я стреляю на поражение. Либо стреляйте, если я убит. Ясно?

– Да, – коротко ответила Жанна.

– Дальше. Митя, ты чистый лист бумаги принес?

– Конечно. Держи, дядя Женя.

– Спасибо. Итак, – Сапрыкин начал аккуратно выводить текст латинскими буквами. – Митя, тебе очень важная задача.

– Я слушаю.

– Хорошо, что слушаешь. Я положу это письмо в пластиковую бутылку. Вот здесь, рядом с вашими позициями, еще одна возвышенность. На ней должны быть деревья. Когда вы увидите от меня сигнал, ты должен будешь, не таясь, встать на вершине и демонстративно прибить пластиковую бутылку к дереву. Запомни, тебя должно быть видно с места ведения переговоров. Ясно?

– Ясно. А что за сигнал?

– Я опущусь на правое колено и начну возиться со шнурком своего левого ботинка. Если прибить не к чему, то найди заблаговременно палку покрупнее, присобачь к ней бутылку с письмом и воткни на вершине. Это очень важно.

Жанна взглянула на руки Евгения Анатольевича и заметила, как он волнуется. Это было видно по тому, как он давил на карандаш и какими резкими движениями выписывал буквы латинского алфавита. Ее легкая ладонь опустилась на руку Сапрыкина.

– Дядя Женя, не волнуйся. Ты можешь рассчитывать на меня и братьев. Как и всегда.

Он приподнял взгляд своих серых глаз и улыбнулся:

– Спасибо, дочка. И помните. Здесь, на краю земли, мы находимся быть может в последнем сохранившемся уголке того мира, который еще помним. Если

что-то пойдет не так и если мы облажаемся, то и ему может прийти конец.

Глава 3. Переговоры

– Погоди-ка, это что за фигура? – палец Крашенинникова опустился на пробку от бутылки шампанского.

– Это конь, – ответил Квалья, почесав бородку.

– Конь? Постой, но три хода назад это был слон!

– Это конь, друг мой.

Михаил развел руки и с отвращением взглянул на шахматную доску. Многие недостающие фигуры заменяли морские ракушки и различные бутылочные пробки.

– Черт тебя дери, Антон! Не удивительно, что я проигрываю три раза подряд! Ты нарушаешь правила!

– Я хочу победить. Разве не это главное правило? Но можно ли победить, находясь загнанным в определенные рамки?

– Разумеется можно! В этом и весь смысл!

– Тогда не забывай про другое правило. Не теряй бдительность и не верь на слово оппоненту.

– Мы играем в шахматы или постигаем учение Сунь-Цзы [7] , чтоб тебя?!

– Разве мешает одно другому? – улыбнулся Антонио. – Хорошо. Это слон.

– Тогда тебе шах, – сказал Михаил, сделав ход.

– Вот видишь, как скверно бывает, когда соблюдаешь правила, – вздохнул Квалья.

На ступеньках, ведущих на второй этаж, послышались торопливые шаги. Одетый в спортивные шорты, неплохо сохранившиеся кроссовки и майку, со второго этажа трусцой спускался Джонсон.

7

Учение Сунь-Цзы, известное как «Искусство войны». Древнекитайский трактат о военной стратегии и политике. Датируется примерно серединой первого тысячелетия до нашей эры.

– Доброе утро, ребята! – воскликнул он. – Как спалось на новом месте?

– Отвратительно, – отозвался Михаил. – Ты так храпел, что мне показалось, началось извержение вулкана.

– Неужели? – замер на мгновение Рон, затем махнул рукой. – Да бросьте вы! Я не храплю!

– Кто бы тебе об этом ни говорил – он лгал.

– Ребята, может кто-то хочет со мной? Вы бегаете по утрам?

– Я бегаю. И очень быстро, – проворчал Антонио, задумчиво глядя на шахматную доску.

– Оу, – сконфуженно выдохнул здоровяк. – Прости, приятель, я забыл, что у тебя… нога…

– У меня две ноги, Рон. И обе разные. И в этом моя суперсила.

– Майкл. А ты как относишься к бегу по утрам.

Крашенинников кивнул:

– Очень даже положительно. И очень жду, когда ты, наконец, убежишь.

– Может Оливия?

– Оля все еще спит после «теплой» встречи с соотечественниками. Ей уснуть удалось только ближе к рассвету.

Джонсон разочарованно вздохнул:

– Ну, ладно. Как хотите.

Он распахнул входную дверь и прищурился от яркого солнца. Сделал глубокий вдох и взглянул в синее небо с редкими белоснежными облаками.

– Сегодня отличная погода, парни! – послышался с крыльца оптимистичный голос Рона. – Так… А это что?

Джонсон с некоторым удивлением заметил, что теперь над входом в здание висит красный флаг. На нем, синей краской, изображен медведь и под медведем белая надпись, на русской языке. Стилистика этого полотнища явно намекала на то, что он сделан как ответ на Гадсденовский флаг, что вывесил накануне Карл.

– Это наше знамя, большой брат, – откликнулся Крашенинников.

– А что на нем написано?