Метро 2033: Ничей

Швецова Ольга

АК больше не казался чем-то чужеродным, зрение будто слилось с прицельной рамкой, обрело невиданную четкость, обнаружив в нескольких десятках метрах вороненый ствол среди поломанных метелок чернобыльника, безошибочно отличая его от кусков ржавой арматуры… Боец залег там, где его застали выстрелы, автомат высунулся из травы слишком высоко, будто хозяин зажал его под мышкой, обхватив голову руками. Алексей пытался угадать, где уязвимое место, и не мог. Поэтому сосредоточился на самом автомате, мягко нажимая спусковой крючок. И когда какая-то неведомая сила рванула из рук укрывшегося противника оружие, он рефлекторно потянулся за ним, привстав, Алексей этого уже ждал.

Голова сталкера не разлетелась, наверное, лишь потому, что ее плотно облегала резина ГП-7 и капюшон ОЗК. Одиночные выстрелы из засады оказались эффективнее, от очередей слишком сильно гуляет ствол. Алексей снова отполз под прикрытие

камня. Хорошая игра. Бонусов никаких, зато экспириенса – хоть жопой ешь! Показалось, что он уже несколько часов лежит здесь, вжавшись в землю, а палец прирос к спусковому крючку. Показалось. Несколько минут прошло. А когда битва шла на прямоугольнике компьютерного монитора, оглушая в наушниках грохотом взрывов, криками врагов и сопроводительной музыкой, пролетевшие незаметно часы, наоборот, казались минутами!

Еще не забыл этого, оказывается, и теперь с усмешкой глядел на приятеля, так и не надевшего противогаз на бледное лицо. Внутрь тоже успел наблевать, наверное. Выстрелы еще продолжали греметь где-то неподалеку, но Алексей решил, что свой сектор он уже зачистил. Команд больше никто не отдавал, да и не было в них необходимости – смысл происходящего дошел быстро. Останься в живых. И убей, если сможешь. Так что даже Сашка выполнил половину поставленной задачи, неплохо на первый раз.

Сначала внутрь бункера внесли раненых и одного убитого, потом в шлюз начали запускать и остальных, Алексей переступил порог со странным чувством – хотел вернуться назад… Насколько он недавно всеми фибрами души желал оказаться дома за безопасными стенами, теперь что-то изменилось и тянуло обратно на поле, покрытое пожелтевшей травой и политое местами кровью. Это был хороший день, хотя бы потому, что жизнь на нем не закончилась.

Сашка, стоя у выхода в одних штанах, стыдливо комкал за спиной перепачканную рубашку, Алексей привычно отвел рукой с лица лохмы челки, липнущей ко лбу после душного противогаза, тогда еще довольно густой, а не превратившейся с возрастом в несколько тонких длинных, будто недостриженных, прядей. От мокрых после дезраствора автоматов сильно пахло порохом, Лена всегда улавливала этот тревожный запах, встречая Лёшку после рейда, но волноваться за него постфактум было уже глупо. Девочки не оказалось среди собравшихся – Алексей искал ее взглядом, старательно избегая глаз обеспокоенного Нестерова. «Почему ты промолчал? Почему НИКТО и НИЧЕГО не сказал?! Ну, хоть бы какие-нибудь идиотские слова, вроде «парни, вы больше не в Канзасе, это боевая операция». Почему? ПОЧЕМУ? Нет ответа. И нет приветствий отличившимся героям… Потому что нет героев, а есть несколько пропахших потом и пороховым дымом мужиков и молодых ребят, выполнивших приказ и не знающих, зачем они сделали это… И кем же теперь считать себя? Они просто нерешительно столпились у двери и ждут, когда им об этом скажут.

Не обнаружив Леночки, Алексей нашел свою девушку, слегка улыбнулся ей уголками губ. Что, ей уже не нужен этот парень, до сих пор сжимающий в подрагивающих руках стреляный АК? Снова время замедлило свой ход, как недавно под автоматным огнем, или просто Главный Привратник впервые не нашел приличествующих случаю слов? Алексей почти набрался решительности посмотреть ему в глаза, выдавая свои не самые правильные и теплые мысли, но тут Нестеров отступил в сторону, пропуская Леночку. «Девочка моя, не сидится тебе на месте… Дядю с дороги отпихнула, а без Лёши никак не обойдешься!» Быстро сунув автомат Сашке, Алексей перехватил маленькую подружку на бегу и поднял повыше.

– Привет! Лен, ты меня от позора спасла, когда слопала половину моего завтрака. Вот Саше так не повезло.

– Лёха, какое же ты трепло, блин!

Подружка постарше может и подождать, если боится подойти или брезгует им, запачкавшим руки кровью… Ревновать к десятилетней девочке было глупо, но она ревновала. Алексей лишь мельком взглянул, ее мысли легко угадывались: никак не оторвать от него эту прилипшую малышку, еще больше расплачется. Да и племянницу Главного трогать небезопасно. Ни черта она не понимает! Вот Лена поняла, поэтому перестала всхлипывать и только сопит в ухо как-то сочувственно. Девочка, кажется, понимает… Как ему сейчас тоже хочется снова иметь такую же возможность плакать от обиды: за что?! Почему мы? Почему они? И кому это всё надо?! На том поле не было ни одного человека – ни одного! – кому не стало бы уже через пять минут насрать на этот чертов неделимый бункер! Заинтересованные оставались под защитой убежищ и выжидали. Тяжело-то как было, наверное, мать их!

– Ш-ш… Лёша… – Ленка утешала его так же, как он сам когда-то пытался справляться с ее детским плачем. Она чувствовала, что Алексей, успокоившись было,

снова тяжело дышит, пытаясь не то усмирить эмоции, не то, наоборот, вызвать в себе эту давно потерянную способность видеть расплывчатый, туманный и совсем не страшный мир сквозь соленые капли на ресницах, ведь ему сразу же становилось не так больно… Теперь наружу рвутся лишь слова: «За что?! Почему ты послал меня туда? Ты знал… Ты знал и ни словом не обмолвился! Предатель». Мир снова был поделен надвое – отдающие приказы и выполняющие их. Алексей окончательно выбрал свою половину. Только Лена оказалась в самом центре всего этого уже навеки застывшего равновесия – он не мог решить, где ее место. Мог лишь еще раз коснуться небритой щекой нежной детской кожи, улыбнуться через силу и все же посмотреть в глаза ее дядюшке. «Предатель!» И тоже с улыбкой: «Я жив, сука».

«Я жив, сука!» Теперь эти слова также мысленно адресовались уже другому Главному Привратнику. А в лицемерной улыбке уже давно не было необходимости. Снова в крови кипел адреналин, боль немного утихла, потому что Алексей долго сидел без движения. Двигаться хотелось! Взять карабин, выйти наружу и оставить на снегу еще несколько окровавленных тушек! Или…

Девушка все-таки дождалась его, ближе к ночи, когда утихли разговоры о первой серьезной перестрелке, когда мужики и молодые парни крепко выпили для снятия стресса и за помин усопших. Она не произнесла ни слова, понимая, что мужчина хочет тишины, но взаимопонимание на этом закончилось: Алексей еще и зажал ей рот ладонью для надежности, чтобы не кричала, обошелся без прелюдий, употребив девушку в свое удовольствие, добившись нужного результата: полной потери сил и провала в черное беспамятство. Утром пришлось выслушать все не высказанные ночью слова, Алексей лишь удивлялся, что проснулся не в пустой постели. Как ее звали? Верочкой? Или Юлей? Бывшая юная пышечка через пару лет едва проходила в дверь боком, и он уже тогда не всякий раз узнавал ее при встрече. А в то утро после вялых оправданий и «Да ладно… – вот, вспомнил, Люся, точно! – иди ко мне», он схлопотал подушкой по лицу. Можно было снова помириться, ведь разобиженная насмерть Люся не стала бы терпеливо ждать, когда же «надругавшийся над ней подонок» откроет заспанные глаза. Но Алексей окончательно отказался играть по чужим правилам. Если, конечно, сделка не сулит очень выгодных условий.

Время неподчинения еще не настало, поэтому пришлось поучаствовать и в операции по извлечению чужих сталкеров из бункера. Дверь вскрыли быстро и, ворвавшись внутрь в лучших традициях спецназа, переловили нарушителей границ, обезоружив, положили всех на пол. Там же и отпинали ногами, увидев, что успели натворить шесть человек, сколько рассады попортить и сколько запасов сожрать… Двоих пришлось выносить в бессознательном состоянии и обустраивать в отдельном помещении под присмотром медиков, потому что обозленные бойцы сильно перестарались. Алексей решил, что Нестеров ошибся, посылая на этот захват уже обстрелянных, сейчас сводивших счеты с противником. Но ведь никто заранее не знал, что те сдадутся без сопротивления… Запертые под землей, они ничего не слышали о перестрелке.

Теперь уже бункер, сыграв на опережение, рассредоточил свои вооруженные силы по аэродрому, выдвинув линию фронта далеко вперед к реке. Группы, скрытые рельефом местности, ожидали в засаде. Алексею снова «повезло» нарваться на так же скрытно передвигавшийся вражеский отряд. Столкнувшись почти вплотную, бойцы не растерялись, рукопашный бой был короче и намного жестче.

Надежно прикрытый невесть где раздобытым омоновским щитом противник был неуязвим для любого удара и ножа, но и выстрелить тоже не мог. Сильный, как медведь, не поленившийся тащить с собой такую тяжесть, он вовсю отмахивался помятой железкой. Алексей лишь успел разрядить половину магазина «калаша» этому вражине под ноги, даже не задев, потому что мощный удар краем щита под ребра опрокинул назад, и, едва отдышавшись после спазмов внутри, он вдруг увидел над собой эту железную гильотину, замершую в верхней точке и готовую опуститься ровненько между плечами и подбородком. Вовремя откатившись, Алексей почувствовал лишь легкое скользящее прикосновение, щит глубоко погрузился в грунт, подавшийся вперед противник не успел выпрямиться. Пришлось, не дожидаясь этого, врезать прикладом ему под колено, а после, вскочив на ноги и стремительно разворачивая автомат, примкнутым штыком ударить сверху. Длинное лезвие, не встретив сопротивления, вертикально вошло в ямку ключицы. Никто не учил Алексея такому, впрочем, как и приемам штыковой атаки вообще. Труп еще некоторое время стоял на коленях, поддерживаемый щитом, а убийца пытался осмыслить и запомнить хороший эффективный удар.