Метро 2033: Смерть октановых богов
Шрифт:
– Баба! Отродь! – почти зло бросил ему в спину Вит. – Из-за тебя нас никто в семью не возьмет! Никогда! На фиг бабе вторая баба нужна?
– Отстань! – крикнул Вовк, отмахнувшись. – Ты его просто не любил! И Ма не любил!
– Ма, которой никогда не было?
– Которой мы просто не помним!
– И как это поможет жить? – Вит развел руки в стороны. – Как эта твоя любовь к мертвым поможет нам остаться в живых? А?
– Не знаю! – вновь в сердцах крикнул Вовк, потянулся и прикрыл отцу веки. – Но поможет!
– Отлично! – сгоряча бросил Вит. – С этого дня вы со своей любовью идете своим путем! На все четыре стороны света! Понял?
– А вот
– Клево! – вновь рявкнул Вит. – Сейчас тащимся до фургона, доезжаем до любой семьи и там делимся! Нафиг мне такой нюнька на шее?
– Поскорее бы! – парировал Вовк.
– Тогда идем?
И они собрали добычу и медленно вышли из ДК на площадь. Все-таки кошки были крупными, и ободранное с них мясо и шкуры весили немало. Придется сходить несколько раз, чтобы оттащить всю добычу в фургон, который «припарковали» в соседнем дворе, среди четырех длинных пятиэтажек.
Во время Катастрофы на Рыбинск выпало достаточное количество радиоактивных осадков, чтобы все здравомыслящие люди покинули город. Но за двадцать лет пыль вымылась дождями и снегами, поэтому особо опасными остались только места с большим скоплением металлических конструкций. Дороги с множеством ржавых остовов автомобилей и большие машиностроительные заводы с их металлическими фермами, станками, станами и сборочными линиями. Также зоной повышенной опасности считались шлюзы из Рыбинского водохранилища в Волгу, сама ГЭС и различного рода суда, огромными ржавыми рыбинами уткнувшиеся в берег. В водохранилище и Волге радиоактивная вода осела вместе с пылью или была снесена течением в низовья реки, то есть куда-то в Каспийское море, если судить по старым картам. Рыбаки воспользовались естественным очищением пресноводного водоема и вернулись, начав промысел рыбы, с каждым годом становившейся все чудней и страшнее на вид. Кочевники же в отличие от речных собратьев не спешили вернуться в Рыбинск. Развалины заводов и фабрик, доков и мертвых кораблей наводнила разного рода городская живность – собаки, кошки, вороны, крысы, естественно, достаточно изменившиеся за двадцать лет жизни в отравленном всяческим ядом мире. Так что кочевые семьи посещали Рыбинск в основном для охоты и обмена с рыбаками. Их двухметровые караси и метровые трехглазые окуни являлись для кочевников деликатесом.
Братья молча пересекли площадь в направлении пятиэтажек, за которыми оставили фургон. Они оба все еще не могли простить друг другу слишком резких слов, сказанных в пылу ссоры. Конечно, расходиться мальчики не собирались, гнев есть гнев, его просто так не выпустишь в лицевые противопылевые платки, а глаза не перестанут зло сверкать из-под бейсболки, защищающей от опасных солнечных лучей. Нет, обиду просто не скинешь, ведь тебе тринадцать, и твоя кровь бурлит, адреналин бушует, а тестостерон расслабиться не даст!
От ярости Вовк даже не заметил, как схватил в больную руку двойную порцию мяса. Теперь же пораженная когтями котенка рука просто отказывала. До фургона добычу не донести. Нет. Не донести… Парень почувствовал, как из зашитых ран по рукаву струится кровь. В висках стучало, а в глазах темнело. Но он не сдастся! Нет! Только не перед Витом! Нет, нет, нет!
Едва мальчики вынырнули из-за пятиэтажки, чтобы подойти к своему фургону, Вит застыл как вкопанный, уронив сумку с мясом и рукой преградив
– Эй! Стоять! – кто-то заметил ребят, закричал, размахивая руками, кто-то из чужаков начал поднимать автомат. Вот это поворот! Надо убегать, как учил отец! Только так, как учил отец! И не иначе!
– Бежим! – крикнул Вит. – Врассыпную!
Мальчик тут же сбросил все незакрепленные мешки на землю, что закреплено – сбросил во время бега, причем спиной чувствовал, что кто-то бежит следом. Не догоняет, но и не отстает. Только бы не Вовк! Бежать вместе – лишь повышать шансы чужаков на их поимку.
Но все же Вит не успел. Кто-то схватил его за ворот и сильно дернул, отчего мальчика бросило назад, в крепкие руки преследователя. Вот только Вит не боялся его, не страшился и боли, как презирал и оружие. Если сразу не стали стрелять, то уже и не будут. Значит, главная задача врага – поймать. Но не на тех напали! Сколько раз они с отцом убегали от рейдеров на шипованных машинах из Ярославля, сколько раз втроем охотились на зверей впятеро опасней кошек и сколько раз обламывали нечестных обменщиков, посягнувших на фургон и содержимое семьи Соколовых! Вот и сейчас Вит уже знал, что делать. Он со всей силы ткнул рукояткой дубины назад.
– Ах ты, сука! – раздалось над ухом. Незнакомец содрогнулся от резкой боли в солнечном сплетении, но кулак не разжал. Тогда Вит дернул секретную веревку на кожанке из волка, соединявшую пуговки, и они разом отлетели. Мальчики не успели стереть жир с тела и надевали одежду поверх, поэтому куртка легко соскользнула и осталась в руках удивленного преследователя, а Вит в это время удобней перехватил дубину и шарахнул ею по лицу незнакомца, вернее, по черной маске с длинным носом, скрывающей лицо.
– Ах ты, тварь! – взвыл от боли враг и завалился на землю, прижимая ладонь в черных перчатках к ранам на лице. Вит зло сплюнул и вдруг ощутил сильную и внезапную головную боль. Мальчик чуть не упал на коленки, но неожиданно в поле зрения попал Вовк. Бесчувственного брата двое незнакомцев несли в Красный Фургон! На нем белыми буквами значилась непонятная надпись: «The Coca-Cola company».
– Да какого фига?! Вот же баба! Отродь! – досадливо простонал Вит и, развернувшись, побежал в ближайший подъезд. Место раненого бандита заняли двое других, и они ничуть не уступали мальчику в скорости. Топот доносился не ниже одного пролета от бегущего Вита.
Поднявшись на четвертый этаж, мальчик мельком взглянул на открывшийся глазам люк на крышу. Заперто! На больших блестящих ушках висел огромный черный замок. Возможно, при наличии времени и острого инструмента Вит открыл бы его, но только не сейчас, когда на хвосте двое неизвестных с автоматами. Да и смысла подниматься на пятый этаж теперь тоже не было. Вся надежда на балконы. Еще в первые годы после войны люди перекидывали между балконами соседних подъездов доски. Видимо, чтобы не спускаться и не касаться радиоактивной земли. Каждому времени свойственны свои суеверия. Наверное, люди после войны верили, что так защищаются от радиации. Только бы доски не сгнили!