Метро 2033. Белый барс
Шрифт:
– Что собираешься делать? – уточнила Эжени намерения Тагира.
– Сначала оденусь, потом хочу поговорить с сопровождающим. Уж больно мне его принцип работы с пчелами знаком.
– А так не хочешь пойти? – снова засмеялась Эжени, указав на одно только полотенце, в которое был завернут Тагир.
– Тебе это, может, и нравится, а старого деда я до инфаркта доводить не хочу…
В юрте Тагир наблюдал за тем, как сопровождающий разливал только что заваренный чай в пиалы. Своими движениями он почему-то напоминал пастуху Хана. Тагир принял пиалу с горячим чаем из рук сопровождающего, отпил из нее, а затем задал вопрос, который хотел задать еще там в туннеле.
– Син
Услышав знакомую фразу, сопровождающий удивленно посмотрел на Тагира и даже поперхнулся чаем. Откашлявшись и вытерев чай с подбородка, он уверенно произнес:
– Авиастроительная…
Тагир улыбнулся:
– Давно вы покинули станцию?
Сопровождающий отставил пиалу в сторону, поднялся и подошел к уже знакомому шкафу, пытаясь снова что-то достать.
– Давно… очень давно…
Сопровождающий достал с полки теперь уже черный сверток и вытащил такой же свисток, которым владел и Тагир. Он протянул его пастуху, а сам снова присел на стул и взял пиалу с чаем в руки.
29
Вы из какой деревни? (тат.)
– Когда в племени все поголовно увлеклись разведением баранов, я не мог этого делать. У меня это чисто физически не получалось. Они не слушали. Как, впрочем, и другие бараны… ну, ты понимаешь, о чем я…
Тагир понял и улыбнулся. Речь шла о пастухах.
– Поэтому, – продолжил сопровождающий, – я отправился куда подальше. Я и сам толком не знал, куда идти. Но мне как-то с ходу понравилось на Суконной Слободе. И я принялся собирать кристаллы. Спокойно. Без проволочек. Бери и делай свое дело, и никто над тобой не смеется, – сопровождающий глотнул чая. – А однажды, я попал не в главный улей, где в основном и живут пчелы, а в туннель, предназначенный для пчел, на которых летали баловцы. Я как-то и значения сначала не придал поведению пчел – все думал, такие смирные, спокойные. Когда же один из баловцев увидел меня, чуть в обморок не упал, все рассказывал, что мне повезло, что они не взбесились. Это я уж только потом вспомнил, что я, как дурачок, в свисток от нечего делать дул. Думаю, дай-ка еще раз попробую? И сработало. Это уж потом я попросился в строй к летающим. Тогда-то я и подумал, что лучше быть хорошим пчеловодом, чем пастухом-неудачником. Всем же хочется быть особенным. Кстати, откуда у тебя такой свисток?
– Мне отец его оставил после смерти, – пожал плечами Тагир.
– Интересное совпадение. Мне его тоже друг подарил, – засмеялся сопровождающий. – Может, они были знакомы?
Тагир не ответил.
– Это стебель реброплодника, – старик постучал по корпусу свистка. – Раньше из него делали музыкальный инструмент – курай. Не слышал о таком?
Тагир отрицательно покачал головой.
– А гарибы нашли ему другое применение. Так что, не каждый знает о нем.
– А на родную станцию вернуться не хотелось? – перебил старика Тагир. – Там сейчас людям тоже помощь нужна. Я понимаю, у вас все хорошо. А у нас жители от чумы погибают…
– Знаешь, Тагир, – сопровождающий подошел к шкафу, встал на цыпочки и закряхтел, доставая запылившийся сверток. – Я думаю, что мой уход с Авиастроительной был запланирован где-то там, наверху. И, возможно, где-то наверху был запланирован и твой приход сюда. Вот, смотри…
В свертке лежал черный кристалл меда. Совершенные выверенные формы, глубокий черный цвет, дикое сочетание чего-то знакомого и абсолютно неизведанного. Тагир коснулся пальцем кристалла, а затем лизнул его – это был мед, вкус которого быстро всосался в
– Совершенный продукт, не правда ли? Одного такого кристалла хватает, чтобы не просто сбить следы радиации, а напрочь избавить от нее, будь то вода или человек. – Сопровождающий присел рядом с Тагиром и посмотрел на него вызывающе. – Пчелы – уникальные создания! Ты знаешь об этом? Это единственные создания, которые могут защитить свой продукт от радиации. Даже если все вокруг радиоактивно, это никак не отражается на меде. Пчелы в этом плане выступают как фильтры. А теперь представь, что Всевышний создал еще одно существо – гораздо более совершенное, на которое радиация не действует вовсе и в котором, возможно, кроется спасение человечества? Все это и есть черная пчела. Конечно, это только мои догадки…
– Что за черная пчела? – не понял Тагир.
– Черная пчела – явление столь же редкое, как и чистая вода в нашем мире. Найти улей этих созданий очень сложно! Мне повезло лишь единожды. Пролетал я как-то над лесом, и одна из крылатых хищных тварей сбила меня с пчелы. Я рухнул прямо на деревья, сбив улей. О, дикие пчелы жалили меня беспощадно, а яд в их жалах настолько опасен, что уже через минуту мое тело было наполовину парализовано. Единственное, что я мог тогда сделать, это наесться меда напоследок. Я сунул руку в улей и вытащил оттуда черную сладость, запихивая ее в рот вместе с пчелами. После этого я отключился.
– Боюсь спросить, что же было дальше.
– В том-то и дело, что ничего. Я очнулся как ни в чем не бывало. Да, весь искусанный, опухший, но живой. А улей был пуст. Я собрал остатки меда и несколько умерших пчел, чтобы изучить их здесь, но проверить мою теорию об опасности этих пчел и целительных свойствах черного меда мне так и не удалось. Сколько я не искал этих созданий, больше я их не видел.
– Так в чем же, как вы думаете, ваше предназначение?
– Знаешь, как люди говорят, Тагир? Если ты встретил необычного человека в необычном месте, значит, ты на правильном пути. Человек ты явно необычный, а место здесь куда уж более странное. Поэтому я хочу передать тебе то, что у меня есть. Может быть, ты когда-нибудь узнаешь, для чего Аллах послал нам этих существ? Для чего-то же он их послал? Поверь, у этого старичка все не просто так…
Тагир стоял в стороне, обдумывая слова сопровождающего и наблюдая за тем, как малыши-баловцы играли в так называемом загоне для детей – несколько ограждений, покрытых облетевшей желтой краской, принесенных с поверхности, служили теперь в качестве перегородок для детской площадки. На некоторых решетках висели какие-то красные щиты: один треугольный, а другой круглый, с белой полоской внутри. Латика сидела прямо около решетки, вдали от всех детей, наблюдая за их игрой. Малыши перекидывались резиновым мячом, на ходу придумывая какую-то очередную забаву – смесь догонялок с вышибалами.
Тагир скрестил руки на груди и смотрел на Латику. Ему было как-то неприятно, что маленькие дети не играют с ней. Он чувствовал ее одиночество, которое сейчас усиленно боролось с детским озорным смехом играющих. В тот момент, когда Хан что-то обсуждал с сопровождающим, Тагир заметил, как один озорной мальчуган запустил мяч в светловолосую девочку, от спины которой он и отскочил. Мяч сделал два ровных прыжка и откатился в сторону Латики. Дети замерли, а игрушка тихонько ударилась о ее ногу. Латика опустила глаза на мяч, поиграла с ним немного, прокатив по полу от руки до руки, а затем поднялась вместе с ним. Она сделала шаг в сторону детей, а дети ровным строем сделали шаг назад. Латика вытянула руку с мячом и, улыбнувшись, сделала еще один шаг вперед, а группа детей опять же назад.