Метро 2033. Отступник
Шрифт:
– Как какое!? Ты же сам сказал, что у тебя видение было – наш нуклеар должен победить.
– А! Это я так, решил подбодрить парня, – отмахнулся Ян. – Если, не дай бог, он погибнет, то ему уже будет все равно, но если победит, то удостоверится, что у меня пророческий дар…
– Ну ты и сволочь!
– Сам в ужасе, – согласился Заквасский. – И все-таки я имею иррациональную уверенность, что все кончится хорошо.
Между тем Олег стал понимать, что, несмотря на очень хороший план измотать доминанта, уставать тот и не думал, а вот движения самого юноши начали терять легкость и первоначальную
Рисунок их боя уже приобрел некую стабильность: доминант взмахивал дубиной, а потом, со свистом рассекая воздух, опускал ее на голову противника, который в самый последний момент отскакивал в сторону; кун выдергивал свое грозное оружие из местами покрошившегося асфальта и, давая Олегу короткие, в несколько секунд передышки, снова делал стойку с поднятыми над головой руками, выцеливая голову парня. Надо было что-то немедленно предпринять, и воспользовавшись, что после очередного промаха тролль замешкался, юноша сделал выпад, воткнув шашку в живот противника и тут же отскочив, прокричал:
– Доблесть и сила!
Но казалось, кун, даже не заметил раны, продолжая попытки достать вёрткого врага. Олег был обескуражен, и отчетливо понял, что чаша весов склоняется в пользу противника. Уходить от ударов становилось все труднее, следовало предпринять решительную атаку, но удобного случая пока не представлялось. И вот такой момент наступил: доминант тоже, конечно, заметил, что противник слабеет и уже праздновал победу, поэтому в очередной раз поднял палицу и, глухо зарычав, обвел глазами зрителей, которые испустили восторженный рев, подбадривая своего кумира. Юноша, вместо обычной тактики сохранять дистанцию, подскочил и ударил точно в подмышечную впадину. Жало клинка, пробив сустав и разрезав мощную плечевую мышцу, выглянуло наружу. Кун вскрикнул, кисть разжалась, и палица полетела в толпу зрителей, сбив кого-то с ног. Рана словно засасывала клинок, и только тоненькая струйка крови змеилась по лезвию. Олег дернул шашку на себя, но та сидела крепко, словно в тисках, и в то же мгновенье пальцы левой руки черного гиганта стальными тисками сжались вокруг горла юноши. Олег хрипел, пытаясь вырваться, тщетно пинал противника по коленям и пытался локтем засадить под дых – ничего не помогало. Из последних сил обхватив обеими руками кисть тролля Олег задергался, однако доминант и не думал ослаблять хватку. Перед глазами юноши пошли алые пятна, в уши бил оглушительный набат, ноги подкосились…
«Конец…» – мелькнула огненной вспышкой мысль, а затем пришла тьма.
Глава 16
Кроме тебя самого, здесь соломы никто не подстелет
– Брат, ты как? – донесся далекий голос Ильи.
Олег почувствовал, как шею накрыла мокрая ткань, успокаивая жгучую боль. Он попытался открыть глаза, но тяжелые веки, словно свинцовыми заслонками отгораживали мир, из которого прилетали звуки.
– Попить… чего-нибудь… – с трудом выдавил юноша.
Чьи-то руки схватили за плечи и потащили вверх, а потом пересохший язык ощутил дивный вкус холодной воды. Голова, как-будто набитая тяжелой гудящей ватой, после нескольких глотков чуть прояснилась, хотя в висках еще чувствовалась болезненная пульсация, и Олег смог осмотреться.
Он полулежал в телеге, которой
– А ты молодец, – сказал Заквасский с искренним восхищением. – Уделал-таки куна.
– Я… ничего не помню, – прохрипел Олег.
– О! да тут и помнить особо нечего! – Ян радостно улыбнулся и развел руками. – После того, как ты эффектно перебил ему подмышечную артерию, и, кажется, до сонной добрался, он хотел тебя задушить! Мог бы, но не успел, подох от кровопотери. Зря ты не вытащил клинок, тогда вообще все прекрасно бы обошлось. Но в любом случае, получилось хорошо!
– Да, уж хорошо… – проворчал вождь. – Меня чуть инфаркт не хватил, когда вы оба повалились. Лежите и не шевелитесь.
– Я сперва тоже испугался, что ты умер, – проговорил Илья, наклонясь, чтобы дать Олегу еще воды. – Ты синий был, весь в крови и не дышал. Отовсюду крики, но непонятно, то ли орут от огорчения, то ли неимоверно радуются смерти своего верзилы.
«Оау!.. Оау!.. Оау!..» – донесся сверху резкий неприятный звук.
Олег резко открыл глаза и успел увидеть, как над отрядом промелькнула тень, в которой юноша узнал огромного птера, встреченного при входе в Таганрог… Черная, воистину колоссальных размеров бестия заходила на второй круг. Удлиненный с наростами клюв пернатого мутанта открывался, выпуская отвратительнейший вибрирующий клекот. Олег попытался вскочить на ноги, но, не удержав равновесие, рухнул в телегу.
– Не бойся, – сказал шаман. – Это Пегас, он нас не тронет.
– Что за пегас? Это же птеродактиль? – спросил ошарашенный Олег.
– Ну да. Мой союзник, – ответил Заквасский, – Пегасом зовут. Когда птер был маленьким, всего с меня ростом, он ползал на побережье со сломанным крылом и умирал от голода. В общем, я его вылечил, и теперь это лучший друг нуклеаров. Зато когда я умру, Пегас в благодарность съест мой труп, если, конечно, сам раньше не отправится в гости к Бессущностному, что было бы прискорбно.
Пока Олег переваривал эти откровения, он посматривал на Илью, Сашу и двух молодых нуклеаров, перед которыми выставил себя таким трусоватым клоуном, испугавшимся прирученного чудовища, но никаких косых взглядов или усмешек на их лицах не обнаружил, а даже наоборот, они выказывали несомненное уважение победителю, потому что сами вряд ли могли надеяться одолеть столь огромного противника, каким был убитый тролль.
– Разве это… нормально, что он вас съест? – Олег потрогал шею, где уже чернотой наливались синяки.
– А что ж тут ненормального? – шаман лукаво улыбнулся. – Так происходит всегда: вождь состригает с умершего пучок волос и отдает его родственникам, судья читает торжественную речь, а я сопровождаю тело покойного за пределы Запретной зоны, где оставляю его на съедение милым сердцу зверям.
– Как-то это… – Олег поморщился. – Неправильно.
– Послушай, пацанчик, давно хочу у тебя спросить: а как в Лакедемоне хоронят?
– В землю закапывают.
– Это же гадко, – глаза шамана превратились в насмешливые щелочки, а физиономия скривилась. – Там же мерзкие черви, которые будут ползать по лицу, заползать в нос, в уши. По мне, так лучше пусть меня съест Пегасик, или случайно забредший в город лютоволк или, в крайнем случае, дикие собаки, чем какие-то мерзкие слизни.