Метроном. История Франции под стук колес парижского метро
Шрифт:
27 апреля 1789 года предместье бурлит. Объект распри зовется Жан-Батист Ревейон, владелец мануфактуры по производству бумажных обоев, которая располагается в огромном здании на улице де Монтрёй. Несколько дней тому назад Ревейон, довольно щедрый по отношению к своим тремстам пятидесяти рабочим, сделал городу Парижу ряд предложений, призванных искоренить нищету. Этот импровизированный экономист считает, что понял, в чем нуждаются народы, поэтому его программа должна изменить судьбу общества! Добряк Ревейон, скорее утопист, чем мудрец, мечтатель, а не просветитель, предлагает упразднить налог, взимаемый с товаров при въезде в город, что приведет к удешевлению продуктов. Это прекрасно, но одновременно он намеревается уменьшить заработную плату, ведь все станет дешевле! Рабочий, получающий двадцать
Сначала ярость против «эксплуататора Ревейона» поднимается в предместье Сен-Марсель, на левом берегу.
— Смерть богачам! — кричит толпа, направляясь на площадь де Грев.
Перед ратушей поджигают тряпичную куклу, это горит изображение Ревейона! А процессия вновь пускается в путь, она является в предместье Сент-Антуан. Триста пятьдесят мобилизованных гвардейцев поддерживают порядок на протяжении ночи, но на рассвете кожевенники Сен-Марселя и ремесленники Сент-Антуана стекаются на улицу де Монтрёй. Ревейон и его семья давно убежали, зато фабрика бумажных обоев стоит на месте — и ее методично разрушают, разбирают по камню, заодно опустошая подвал от бутылок.
Наконец, через несколько часов гвардейцы появляются вновь, они получили подкрепление и пытаются разогнать грабителей. Мятежники бросают с крыш камни, раздаются выстрелы… Со стороны полицейских насчитывают дюжину убитых, около сотни — в рядах мятежников. Трупы рабочих проносят по всем улицам предместья, слезы смешиваются с криками народного восстания. Никто еще этого не знает, но мир пошатнулся: грядет революция, она только что пережила свой самый кровавый день, несмотря на ужасные потрясения в будущем.
И сейчас можно увидеть напротив дома № 184 по улице дю Фобур-Сен-Антуан небольшой фонтан, который датируется началом XVII века. Он расположен примерно в том месте, где стояла мануфактура Ревейона, оказавшаяся в центре этих «волнений», выражаясь языком Старого режима. «Волнения», которые стоили жизни более сотни человек!
В последующие недели с шестого этажа башни Бастилии, где находится камера маркиза де Сада, маркиз призывает народ к восстанию… Заключенный посредством «летр де каше» [92] , по наущению своей тещи, которая винит зятя в распутстве, божественный маркиз пишет «Сто двадцать дней Содома», рукопись, в которой он детально изображает все чудовищные порождения своей буйной фантазии. И когда ему надоедает водить пером по бумаге, он хватает длинную оловянную трубку с воронкой на конце, портативный мусоропровод, предназначенный для более удобного сброса нечистот вниз, в ров. Этот инструмент служит маркизу де Саду рупором, с помощью которого он обращается к толпе жителей предместья…
92
Пустой бланк на арест («приказ в запечатанном конверте»).
— Узников Бастилии убивают, истребляют! Добрые люди, на помощь!
XIX ВЕК
ПЛОЩАДЬ РЕСПУБЛИКИ
Пьеса в пяти актах с театральными эффектами
Выйдя из метро на станции Репюблик, сразу оказываешься у подножия тяжеловесной статуи госпожи Республики. На голове у нее фригийский колпак, в одной руке — оливковая ветвь, другой она опирается на Декларацию прав человека. Ее бронзовый взор устремлен на народные манифестации, гордой эмблемой которых она стала вот уже больше века назад. Ее колотят черными и красными знаменами, украшают транспарантами с социальными лозунгами, но она неизменно поддерживает своих сражающихся детей. Три добродетели, составляющие девиз республики, сидят на каменном пьедестале у ее ног: Свободу можно опознать по факелу, Равенство — по трехцветному знамени, Братство — по рогу изобилия.
Этот памятник, ставший неотъемлемой частью парижского политического пейзажа, был поставлен здесь 14 июля 1884 года, и светское божество упрочило торжество тогда еще совсем молодой Третьей республики. Республика предстает здесь победительницей, но в то же время она как будто слегка взволнована
Прежде площадь Республики называлась Шато-д’О [93] , это был перекресток, расположенный у начала бульвара Тампль. После революции две больших парижских ярмарки — Сен-Лоренская на правом берегу Сены и Сен-Жерменская на левом — пришли в упадок. Тогда-то бульвар Тампль и стал неизменным местом праздников и представлений, — это было тем более легко, что отныне не требовалось никакого разрешения властей, чтобы открыть театр. На большом бульварном кольце театры открывались один за другим, в этот развлекательный центр стекалась самая пестрая публика, и обитатели аристократических западных кварталов мешались здесь с жителями рабочих восточных предместий.
93
Ch^ateau d’eau — водокачка (одно из значений).
Эпицентр бульваров (сокращенно — boul — «буль») занимал пространство от триумфальных арок Сен-Дени и Сен-Мартен до улицы Ангулем (теперь Жан-Пьер Тэмбо), доходя до самого Зимнего цирка. Этот район был в подлинном смысле слова границей между западом и востоком. Ведь другая часть бульварного кольца — и та, что шла к площади Бастилии, и та, что соединялась с площадью Мадлен — не предлагала такой развлекательной программы. Аристократы и буржуа боялись углубляться слишком далеко в кварталы народного Парижа, где обитал всякий сброд, а рабочие не смели заглядывать в благородный Париж, напоминавший о дореволюционной монархии. По общему ощущению, эта граница между двумя мирами была в высшей степени реальной: Альфред де Мюссе, подошедший к ней с запада и устремивший взор по другую сторону бульваров, сказал: «Здесь начинается Индия».
На окруженном домами перекрестке Шато д’О был устроен фонтан по проекту инженера Пьера-Симона Жирара — он дал название и площади, и ведущей к ней улице [94] . И совершенно естественно, что первая линия конки, открытая в 1828 году по маршруту площадь Бастилии — площадь Мадлен, прошла именно через бульвар Тампль, на котором было сосредоточено столько развлекательных заведений.
В 1867 году фонтан, казавшийся теперь слишком маленьким для перестроенной площади, демонтировали и перевезли в Ла Виллет, где из него поили скотину, направлявшуюся на бойню. Этот фонтан, частично реконструированный, и сейчас находится в парке Ла Виллет, где носит название фонтана с нубийскими львами.
94
Жители ближайших кварталов брали в фонтане воду.
В 1830-е годы театральный парижский пейзаж отражал мир, полный кипения и изобретательности. Бульвар Тампль был центром этого живого, суетливого и всем известного мира иллюзий. Народ в шутку окрестил эту артерию бульваром Преступлений, поскольку в многочисленных театрах, которые стояли по обеим его сторонам, каждый вечер кого-нибудь закалывали кинжалом, травили или душили, и все это только ради того, чтобы доставить публике удовольствие. Из пятнадцати театров бульвара некоторые были очень большими — на три тысячи мест и более, как Амбигю, Порт Сен-Мартен, Театр историк, Сирк олэмпик; другие поменьше — приблизительно на пятьсот мест, как Фюнамбюль или Деласман комик [95] .
95
Театр историк — Исторический театр, Сирк олэмпик — Олимпийский цирк; Фюнамбюль — Канатоходцы; Деласман комик — Веселое развлечение. Театр Порт Се-Мартен назван так по местоположению (около ворот Сен-Мартен).