Mets?ss?

Голубев Сева

Единственным доступным ей источником информации о его творчестве была стопка толстых тетрадей, которые она случайно обнаружила в его квартире в самом начале их отношений. Тогда Влас попал в больницу и на Агнию легла задача поливать чахлый цветок, доставшийся ему от прошлых жильцов. Поняв, что именно содержится в первой тетради Агния испытала жуткий стыд и тут же отбросила ее. Это было даже хуже чем читать чей-то личный дневник. Но шкодливый, внутренний ребенок взял в ней вверх и с того дня, полив растение, она усаживалась на диван и подпрыгивая от возбуждения погружалась в чтение запретных, усыпанных кляксами, рукописей. Неразборчивым почерком подростка-дислексика в

них были нацарапаны фэнтезийные рассказы о войнах между эльфами, о монстрах скрывающихся среди людей, о отважных героях побеждающих злых волшебников и преодолевающих внутренние конфликты. Ничего гениального в них не было. Но Агния увидела в этих обрывочных детских каракулях зачатки интересных историй, которые, спустя годы, их набравшийся опыта создатель подарит публике уже очень скоро. Как же она ошибалась.

Книга вышла в первый год их супружества, только позже Агния узнала, что почти весь тираж Влас оплатил самостоятельно, теми деньгами, что на свадьбу им подарили ее родственники. Ее начало мутить еще на десятой странице, земля ушла из под ног, и ее затрясло от холода, несмотря на летнюю жару за окном. Ни о каком прорыве в литературе и речи не было. Не было даже намека на те банальные, но искренние сказки из его школьных записей. Это был пафосный, истеричный опус обиженного на весь белый свет юнца, возомнившем о себе черт знает что. Как ни старалась, Агния не могла найти в книжке ничего за что могли бы зацепиться ее надежды. А их было так много. Детище Власа не могло похвастаться ни интересным сюжетом, его вообще было сложно найти в книге, ни красивым языком, напыщенные, тяжеловесные предложения лопались от витиеватых прилагательных, напоминания сочинения старых дев, ни оригинальностью, подобную псевдофилософскую кашу можно было найти на любом сайте, где собирались графоманы.

Но ничего из этого Агния не сказала Власу. Наоборот, она бурно нахваливала книгу и предвещала ей великое будущее: “уже завтра все газеты будут только о ней и писать.” Она сама не могла объяснить почему соврала, умом она понимала, что правда хоть и раздавит Власа, но поможет ему стать лучше, но смотря в его горящие радостью глаза она не могла ранить этого маленького мальчика, чья мечта всей жизни только что исполнилась. Только не она.

Вместо нее с этим отлично справились другие.

Несколько маленьких литературных интернет-журналов действительно обратили на книгу внимание. И разнесли ее в клочья. Критики явно испытывали удовольствие раскатывая труд молодого автора, некоторые из них были настолько жестоки, что Агния подозревала, что они отыгрываются на самих себе из прошлого. Или мстят решившему попробовать бездарю за собственные сожженные рукописи.

Тогда-то Влас и изменился. “Показал свое истинное лицо.” вклинился в поток ее размышлений ядовитый внутренний голос. Она с трудом могла узнать в нем того веселого мальчишку, ради которого она забыла всех своих подружек, мальчишку который таскал ее по концертам, знал все музыкальные группы на свете и постоянно сыпал причудливыми названиями жанров, которые не говорили ей ровном счетом ничего. Эта озлобленная, холодная оболочка никак не могла быть тем же человеком, который во время прогулок по ночному городу запрыгивал на парапеты мостов и декламировал стихи, не обращая внимания на удивленные взгляды редких прохожих. И уж точно не с этим мрачным истериком она проводила ночи в огромном, круглосуточном книжном магазине в самом центре города, представляя его имя на плакатах и пестрых обложках. Придумывая названия его будущим шедеврам.

Влас бесконечно перечитывал издевательские отзывы, пытаясь найти в них

хоть что-то во что можно при ответе ткнуть автора носом. Или с чем можно пойти в суд. О да, туда он собирался неоднократно. Стоило Агнии попытаться обуздать его негодование и предложить забыть и двигаться дальше, не обращать внимание на лающих собак, он срывался и на нее, обвиняя в предательстве и коря за скудоумность. Правильно: критики были далеко и игнорировали его сообщения, а она была прямо тут, на кухне, готовила ему обед.

– О чем ты думаешь? – голос Власа вырвал Агнию из размышлений о прошлом.

Она довольно улыбнулась и потянулась, уперевшись руками в потолок машины:

– Да так, ни о чем, – прильнув к мужу ответила Агния, – просто воображаю наши долгие прогулки по этому чудесному лесу.

Влас широко улыбнулся и поцеловал ее в макушку:

– О да, это будут абсолютно незабываемые прогулки, я буду рассказывать о них внукам.

Агния еще крепче прижалась к нему. Сквозь закрытые веки она заметила странную перемену в свете, будто крупная тень легла на ее лицо, открыв глаза она откинулась на спинку своего сидения и в ужасе закричала:

– Осторожно!

Но было уже поздно.

Скрежет шин, глухой удар, подушки безопасности больно бьют по лицу и груди, выбивая весь воздух из легких, сердце разгоняет по телу кровь с такой силой, что за шумом в ушах не слышно лязга автомобильной стали и визга агонизирующий косули, чей позвоночник теперь торчит из спины, словно пятая лапа.

Агния вышла из машины первой, она медленно подошла к куче мяса, которая еще мгновение назад была грациозным животным. За спиной она слышала звуки рвоты, через какое-то время Влас подошел к ней сзади и положил руку на плечо:

– Пойдем, машина только поцарапана.

Агния сбросила его руку:

– Мы должны помочь ей.

– Не говори глупости, – закатив глаза начал Влас, – ей уже не поможешь, даже если бы у нас был фургон и ветеринарная клиника в паре метров от сюда.

– Ты не понял. – спокойно сказала Агния и взглянула ему в глаза. – Мы должны помочь ей.

Несколько мгновений Влас недоуменно смотрел на нее, когда его лицо исказил ужас, Агния поняла, что до него наконец дошло:

– Нет…Мы не…я не… – качая головой промямлил Влас и попятился назад к машине.

Агния раздраженно цокнула языком в его сторону и скрылась в кустах на обочине дороги. Через всего несколько секунд она вынырнула обратно держа в руках большой, поросший мхом, камень. Игнорируя попытки Власа что-то сказать, она быстрым шагом подошла к животному, которое все еще перебирало передними лапами по асфальту, в напрасных попытках встать. Она занесла камень высоко над головой, задержалась только на секунду, чтобы заглянуть в черные бусины глаз и мысленно попросить прощения, и тяжело опустила камень прямо на голову оленя. С отвратительным хлопком череп треснул словно гнилая тыква, в лицо Агнии полетели теплые ошметки плоти и острые осколки костей. Она занесла камень над головой еще раз. И еще раз. До тех пор пока по телу оленихи не пробежала последняя судорога и она наконец не замерла навеки.

Агния оттащила мертвую тушу в кусты, прилив адреналина сделал эту задачу легко выполнимой, и вернулась обратно в машину, в которой уже сидел бледный словно полотно холста Влас:

– Я… – проглатывая новые порывы рвоты начал муж.

– Не надо, – спокойно сказала Агния, глядя в зеркало заднего вида и стирая платком капли крови, которые усыпали все ее лицо. – Мы вполне можем ехать молча.

Влас кивнул и приоткрыл окно, тошнотворно-приторный запах крови еще долго преследовал его.