Мэй vs Хорн
Шрифт:
Валери не привыкла противоречить просьбам или скорее приказам Кеннета, поэтому она идёт на выход, манекены устремляются за ней. Я готова шумно выдохнуть и закрыть на дверь, чтобы собраться, но служащий снова не даёт этого сделать. Если он хочет чаевых, то поспешу его разочаровать.
— Лорин, блин, ты что не узнаешь меня?
Только после фразы обращаю внимание, что голос, действительно, знакомый. Я мысленно перебираю возможные варианты, находя подходящий. «Не может быть!». Я не сразу узнаю в этом одеянии. Когда он снимает фуражку и появляется лицо, хочу поскорее обнять его.
— Чарли! — не замечала за собой раньше
— Ха-ха, да, я тоже рад, что эта безвкусная мегера ушла. Теперь я могу подготовить тебя к лучшему дню в жизни.
С этим, конечно, можно поспорить. Но то, что исчезает Валери радует меня, и за наше исчезновение она точно получит, а то и уволят. Как будто читая мои мысли, Кудесник говорит:
— Тебе совсем её не жалко, — он улыбается так лучезарно, что я не чувствую себя в чём-либо виноватой.
Чарли проходит в комнату, доходя до сестры.
— Приятно познакомиться, Патрисия, — говорит он, протягивая руку. Она так им очарована и его поступком, что забывает придержать одеяло. Оно спадает, показывая, на что способен Кеннет. Пат краснеет и готова заплакать — не те вещи, которыми так хочется делиться, Кудесник кладёт ей руку на колени.
— Я всё понимаю, не скрывай их — это последнее, что нужно делать в этой ситуации. Так ты даёшь ему только больше поводов и понимание того, что это норма. Если ты их не видишь, не значит, что нет. Патрисия, меня с детства избивал отчим и оставил вот это, — Чарли оголяет шею, нашим взорам открывается весьма большой и неаккуратный шрам. — Я мог сделать его практически незаметным, когда смог сбежать от той участи, но решил: это то, что сделало меня собой, и больше я не стану слабым. Поэтому твои отметины всего лишь напоминание о слабости, с которой надо бороться каждый день — в конце концов, ты дашь ему отпор. Я скрою их сегодня ради Лорин, но больше не стоит этого делать ни косметикой, ни одеждой.
Он легко вытирает слёзы, которые скатываются по лицу Пат. Может, она не так сильна физически, но в глазах загорается едва заметный огонёк уверенности, а скоро я подолью масла в огонь. Он или проглотит её, или даст шанс бросить горящее здание с вещами.
— Так, сестрички, пора браться за дело, а ещё бежать подальше от этой напасти, — Чарли изображает из себя напыщенную Валери, и я улыбаюсь, мысленно благодаря Лукаса, что он позвал этого смуглого мастера образов.
Чарли снимает с себя пиджак от формы и бросает на кровать. Направляется в коридор, хочу уже спросить, куда он. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Он завозит тележку, сдёргивает скатерть на ней, под которой появляется огромная сумка. Чарли открывает её, я вижу два фантастических наряда, по крайней мере, их части. И море косметики, с помощью которой он готов сделать нас представителями божественной расы.
— Вы готовы, дети? — спрашивает он с улыбкой, замечая наше состояние. Пат уже слезла с кровати и прыгает вокруг меня, как настоящее дитя. Я забываю, как и она, о том, что это не бал-маскарад, а свадьба. На пару минут это не имеет значения, потому что мы в один голос орём:
— Да, капитан!
<center>*** ***</center>
Нас пытается выкорчевать и Валери, и её команда,
Чарли заканчивает все приготовления со мной, и я, наконец, вижу собранную сзади причёску, молочное платье с удлинённым подолом. Бахрома из стразов от v-образного выреза, который открывает плечи и, струится по рукам и отливает на свету. А по середине платье сдерживает красивый рисунок, сделанный из стразов и бисера. Казалось бы, очень простое платье, но этой своей оно и привлекает. Не пышная зефирка, а греческая богиня.
И прежде, чем открыть дверь и направится на пляж, где решили проводить церемонию, я обнимаю Чарли за приезд и труд и прошу остаться. Мне нужно ещё хотя бы одно лицо, чтобы не пойти на попятную, а ведь с каждой минутой я теряю уверенность в том, что в состоянии сделать это.
— Нет, Лорин, я уеду, — он бросает взгляд на Пат, которая кружится в своём небесном костюме: коротком топе и таких же штанах, расширяющихся к низу. Открытые места Чарли обработал так, что ни один синяк не видно. — Я бы мог забрать её с собой, но она не сделает этого против его воли, а мне грустно смотреть на разбитую душу.
В его взгляде я замечаю не жалость к сестре, а искреннюю поддержку. Он понимает её, по крайней мере, ту сторону, которую она так усердно от всех скрывает. Она поворачивается на нас и улыбается, как делала это раньше. Часто моргаю глазами, чтобы не заплакать, Чарли поднимает на меня взгляд.
— Лорин, только ты не делай глупости. Лукас не такой, он не его брат.
— Я знаю, — смотрю ему прямо в глаза, но не могу дать обещание. Он как будто всё понимает и успевает расстроиться. Боюсь, что он что-то скажет Лукасу, но он обращает внимание на Пат. И его мысли крутятся совсем в другом котле. Этот котёл мне хочется назвать одним словом, но боюсь ошибиться. Вспоминаю, как он создавал образ Пат и как смотрит на неё сейчас. Может, я сама в этом не профессионал, но кинематограф меня научил кое-чему. И это влюбленность. Чарли понравилась Патрисия с первого взгляда. И их многое связывало, она тоже всегда интересовалась модой и восхищалась теми, кто может создать свои творения.
— Давайте, вам пора, — скидывает оцепенение Чарли. Мы открывает дверь, на пороге стоит разгорячённая Валери с Кеннетом, который необычайно спокоен и даже ничего не говорит о том, что мы закрылись в комнате. Он подходит к сестре и кладёт руки на плечи, произнося фразу:
— Как же сестрички Хорн прекрасны, да, Валери? Только скоро станет на одну меньше, — он с дьявольской улыбкой поворачивается ко мне. «Не убьёт же он меня, да?».
Глава 14. Лорин Хорн. Мамма MIA!
Чарли стоит позади нас с Пат и придерживает за талии, вселяя уверенность в том, что он ещё здесь и понаблюдает за тем, что будет происходить дальше.
— Кажется, с вами я ещё не знаком? Лукас вечно прячет своих друзей от семьи, маленький жадина, — Кеннет протягивает свою ладонь Чарли, и у меня есть некоторые сомнения насчёт причин, почему Лукас этого не делает. Рождается мысль: Кеннет намеренно отпугивает их потом от него любыми способами. Неужели его ненависть так глубока? Неужели Кеннету могло чего-то недоставать?