Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)

Карман Владимир Георгиевич

– Бесстыдник, прикройся, - ткнул его ногой Крот.
– Сейчас тут дама появится.

Он ещё раз ощупал одежду и бросил на чресла пленному брюки. Достал переговорник.

– Ирина Геннадьевна, подлетайте. Будем паковать вашего виртуала.

Парень зашевелился, сел и принялся натягивать штаны на залепленные мокрым песком ноги. И вовремя: колыхнулся воздух, над пляжиком скользнула тень, и у самого берега над водой завис антиграв. Дверь отъехала, в лючном проёме показалась озабоченное лицо Ирины. Глаза ее удивленно расширились. Она переводила взгляд с Крота на парня

и обратно. Потом спросила пораженно:

– Это ваш сын?

Глава четырнадцатая

Нелепей вопроса придумать было нельзя. Хотя вопрос был вполне логичным: он выражал то, что в первую очередь могло прийти в голову увидевшему их вместе. Пока Ирина с удивленным выражением на лице сравнивала их, пока малый, неуклюже прыгая, натягивал штаны, Крот решал: "Что делать?" Всё было не так просто. О пленении инакого он должен был немедленно доложить по команде. Но его смущало, отсутствие явных доказательств того, что парень этот инакий. Одет он был вполне по-земному. Берцы военного образца можно купить в любом магазине, торгующем униформой. То же самое касалось и одежды. Спецовка как спецовка. Но вот лицо - косвенное доказательство его инакости. Потому что есть уже Брюсы, и это обстоятельство всё меняет. Конечно, один шанс из миллиона, что это его естественный двойник. Иногда природа выбрасывает такие фокусы.

– Тебя как зовут?
– спросил он. В общем-то его даже не имя интересовало, а то, на каком языке парень ответит. Тот ответил на русском. Правда, плохом русском.

– Александр.

– Мало того, что близнец, так ещё и тезка?
– хмыкнул Крот. Ответ его не поразил. Скорее озадачил.
– А фамилия есть?

– Кротких, - ответил парень. И выкрикнул вдруг со злостью, - больше не скажу. Бейте, пытайте, убивайте, чем можете.

Совпадение имён заключало в себе какой-то скрытый смысл, потому что случайным быть не могло. За этим что-то стояло. Серьезное и зловещее. Правда сам парень опасений не вызывал. Было в его манере держаться, смотреть что-то такое, что никак не вязалось с его тренированным телом, мужественными чертами лица, возрастом, наконец.

Кротёнок между тем окончательно пришёл в себя. И хотя стоял он, наклонив голову и насупившись, но голова его была скорей наклонена, чем опущена. Есть разница в описании одного и того же её положения. Можно сказать: "опустил голову", "склонил голову", "наклонил голову". И все эти синонимы будут обозначать совершенно разное. Так вот он наклонил голову, словно приготовился бодаться. Но поза была явно предназначена для защиты, а не нападения.

– Да кто же это? Как вы похожи!
– не удержалась от восклицания Ирина.

– А ты не слышала?
– хмыкнул Крот, переходя на "ты".

Ирина взглянула на него удивленно, и он смутился.

– Извините, Екатерина Геннадьевна, озадачил он меня.
– И добавил деловым тоном, - поспрашивайте его сами, может быть, у вас лучше выйдет.

Уступить инициативу он решил не случайно: уловил любопытные взгляды, которые бросал тезка на красавицу в строгой военной униформе. С ней он, пожалуй,

будет более разговорчивым.

– Откуда вы?
– спросила она мягко.

– Я не достоин уважения называть меня на "вы" офицером, - неуверенно ответил он, - потому что не прошёл испытания на воинский статус.

– Кто ты? Где живёшь?

Он тяжело вздохнул и опустил голову. Потом, повернувшись к Кроту, сказал:

– Господин офицер, когда меня будут пытать, пусть госпожа офицер не присутствует при этом. Я не уверен, что умею держаться без стона.

– Вот так...
– развел Крот руками, обращаясь к Ирине. И, повернувшись к пленному, придавил его тяжелым взглядом.

– Руки вперёд!

Парень дернулся и отступил на шаг вдруг складно и быстро принимая боевую стойку. Но тут же получив быстрый удар в корпус, сбился с дыхания, наклонился вперед. Крот, процедив сквозь зубы, "это я тебя еще по-родственному", закрутил ему руки за спину и спутал их самоклейкой. Чуть опомнившись, парень дернулся и попытался высвободить руки, но Крот уже не обратил на это никакого внимания, а открыл отсек для транспортировки раненых, закинул пленного на плечо, легко, словно мешок с картошкой донес до антиграва и втолкнул его вовнутрь.

– Вы уж извините, Ирина Геннадьевна, - сказал Крот, усаживаясь в своё кресло, - я немного тут у вас наслежу. Мокрый насквозь.

Она, шокированная его поведением, не повернув в его сторону головы и не ответив, стронула антиграв.

Приземлились они через дублирующую "форточку" на территории спецназа. Вызванный по радио Григ уже ждал их. В руке он держал темный пакет-маечку.

– Ну что уставился? Надевай, - приказал обомлевшему было от такого сходства Григу.

Тот, опомнившись, натянул пакет парню на голову, и они, подхватив пленника под локти, провели его к пустовавшему за ненадобностью зданию офицерской гауптвахты. Григ открыл свободную от хлама камеру.

– Бардак ты здесь развел, командир, - буркнул Крот.

Григ хотел было отшутиться по поводу бардака, но взглянув на непривычно суровое лицо начальника, промолчал. А тот, сняв с головы пленного пакет и разрезав на руках путы, грубо усадил его на табурет. Посмотрел на Грига.

– Ну как? Похожи?

– Как два брата.

– Ну, спасибо, что хоть не как отец и сын.

– Нет. Больно молод.

– Кто? Он?

– Ты. Для отцовства.

– Чего?

– Ему, ему в отцы не годишься, - поспешил поправиться Григ.

– Комплимент? Ладно. Покорми его, табурет убери - какое ни на есть, а оружие. Пускай на топчане сидит. Дай одеяло, умыться. Ну, в общем, всё, что нужно культурному заключенному для счастья. И освободи соседнюю камеру.

– Для кого?
– насторожился Григ.

– Для меня. Глаз с него не спускай, никого не подпускай близко. Ты понял? И язык держи за зубами.

– Сделаю. Но... Слушай, он тебе кто?

– Тот же, кто и тебе. Слухи всё равно пойдут, конечно. А, может, и не успеют. Попробуем его быстренько в штаб Форсис сплавить. Пускай разбираются. Но тебе скажу. Помнишь, я инакого упустил? Ты ещё удивлялся.