Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)

Карман Владимир Георгиевич

Накануне, было это еще до приёма летных зачётов, Крот поделился задумкой со Стрижич и попросил её поработать с девушками: настроить их на то, что будет не дискотека, а бал в дворянском собрании. Ожидал, что придется уговаривать и потому приготовился к длинному объяснению, но увидел, что в глазах её вспыхнул огонёк.

– И вальсы будут?

– Ну откуда? Это сложный для современной молодежи танец.
– Усмехнулся Крот.

– Да, вальсы сейчас никто не танцует, - ответила с грустью.

– Почему никто? Я, например, танцую.

– Вы?! Как это? Почему?

– У нас в суворовском училище вальс входил в культурную программу воспитания офицера.

Даже зачёт был, и я его сдал на отлично, - с гордостью сообщил Крот.

– А я вот не умею, - она сказала это с грустью.
– А всё потому, что не училась в суворовском училище!

– Ради этого не стоит. Можно в танцевальной студии научиться. Мы тоже не со стульями танцевали. К нам приводили барышень из студии бальных танцев. Им ведь всегда не хватает кавалеров. А нам пообщаться с девушками было в удовольствие.

– Слушайте, товарищ подполковник, вы ведь можете вести у нас курс азов вальсирования!
– вдруг загорелась она.

Он хотел было сказать, что с ней в индивидуальном порядке мог бы заняться, но вовремя спохватился и промолчал. Разговор получался какой-то... Ну, слишком уж неслужебный, что ли.

– Я уж лучше рукопашку, - буркнул он, чтобы скрыть неловкость.

С момента того разговора прошло две недели. Эти две недели кроме двух экзаменационных дней они почти не виделись, и, если говорили, то исключительно о делах. Чаще всего о подготовке к празднику.

Перед танцами Крот подозвал Седых, коротко переговорил с ним, сообщив, что до конца вечера не останется, поскольку ему надо поработать с пленным. Переложив на Седых контрольно-распорядительные функции и всю ответственность за то, чтобы праздник завершился без происшествий, закончил:

– Если что, тащите бузотеров ко мне на губу. Я с ними там потолкую.

Он досмотрел концерт: интересно было, кто из его подчиненных какими талантами обладает. Но больше всего из-за того, что хотел послушать, как поёт под гитару Ирина. Дождавшись, когда народ отправится на танцы, вышел в вестибюль и направился к двери. На крыльце курили офицеры. При его появлении они подтянулись, выпрямились, но он махнул рукой, мол, без чинов, и спустившись по ступенькам, окунулся в вечерний сумрак. Чтобы миновать танцплощадку, ярко освещенную неоном, свернул на боковую аллею. Когда до авиака оставалось метров тридцать его окликнули.

– Александр Васильевич, вы уходите?

Он остановился и, скрывая волнение, повернулся на голос. Ответил спокойно:

– Да, Ирина Геннадьевна, надо идти. Не хочу оставлять пленного надолго одного. Он и так сегодня весь день без моего присмотра.

– Да, пожалуй, вы единственный, кто с ним умеет справиться.

Она сказала это таким виноватым голосом, что сказанное можно было принять за желание извиниться. Он и готов был уже принять. Но она добавила:

– Извините меня, за эти бабьи выходки. Они не достойны офицера.
– и вдруг добавила расстроенно, - да и какой из меня офицер? Так, одно название. Компьютерная барышня...

Она не рисовалась, она говорила совершенно искренне. Крот понял, что в этот момент ей очень жаль, что она именно такая - чувствительная и сопереживающая.

– Не надо на себя наговаривать, - отвечал он удивленный и тронутый её словами.
– Вы добрый человек, интеллигентная женщина. И вполне на своем месте.

– Ну, не очень-то я и добрая.
– Она замолчала, словно на что-то решалась. И, кажется, решилась, - жаль, что вы уходите. Я думала, вы меня пригласите на вальс.

– Так... Ну, конечно... Постойте, вы же не умеете!

– Я научилась.

–

Когда? А, ну да, было время...

– Я ведь в юности занималась танцами. Так что...

– Я с удовольствием, только... Я уж, наверное, и сам разучился.

– Понимаю. Жаль.

– А что, - вдруг решительно сказал он, понимая, что другой такой возможности не будет, - пожалуй и приглашу. Не боитесь за свои туфельки?

– Нет, не боюсь. А почему вы без наград?
– спросила вдруг она опечаленно, - всех заставили надеть, а сами...

– Потому и не надел, что других заставил.
– засмеялся он в ответ.
– Вовремя сообразил, что подумают, будто бы для того и велел в парадке всем явиться, чтобы самому побахвалиться.

– Жаль. Мне хотелось посмотреть. Посчитать.

– Так зайдете ко мне как-нибудь, я вам покажу.

– Мне на вас интересно увидеть. В соотношении.

Он замялся. Ответил что-то невпопад, типа, что на его широкую грудь ещё столько же разместить можно. Получилось нескромно и не смешно. Они вернулись на танцплощадку, где уже вовсю гремела музыка. Крот подошёл к начальнику клуба, попросил через пару танцев поставить вальс, если таковой найдется. Тот кивнул, переговорил с жокеем, и сделал Кроту знак - найдется! Когда зазвучал вальс, по залу пронесся шумок недоумения. Потом народ расслабился, отвлекся от музыки, пережидая этот танцевальный анахронизм, заговорил о том, о сём - более интересном. И вдруг гул стих, потому что увидели Крота, молодцевато идущего через танцплощадку явно кого-то приглашать. Жгучий интерес на несколько секунд охватил публику. Ничего себе! Стрижич! Ох не просто так это, братцы-сестрицы! А он вдруг словно провалился в прошлое, вернулись все телесные навыки и ухватки, казалось бы, давно забытые. Ловко и красиво подошёл к даме, с поклоном пригласил и, получив согласие, вывел за ручку на пустующую площадку. И повёл. Словно не было пятнадцатилетнего перерыва. Впрочем, он и не сомневался, что всё получится: тело его никогда не подводило. Они танцевали одни, и потому кружились свободно и размашисто. Ирина двигалась прекрасно - чувствовалась хорошая подготовка, и у них сразу же стало "вытанцовываться". Крот поймал кураж. Этому способствовало многое: вдруг наполнившие его забытые настроения юности, близость её тела, блестящие глаза, обращенные на него, и улыбка. Он наконец увидел, как она улыбается! Никто так и не посмел претендовать на их пространство, хотя просто покружиться при других обстоятельствах желающие нашлись бы. Им дали закончить свой бенефис и проводили аплодисментами.

– Пойдёмте отсюда, - прошептала она, уводя его в тёмную аллею.

Они отошли в густую тень деревьев и остановились, не зная, что делать дальше. А ведь делать что-то было надо. Он вдруг ясно почувствовал, это он не знает, что делать, она же отлично знает и ожидает этих действий, не собираясь вмешиваться в развитие отношений. Но Крот стоял, молчал и смотрел на неё.

– Что вы на меня так смотрите?
– спросила она.

– Любуюсь, - ответил он спокойно, потому что понял, что она не просто так .

– Чем там любоваться?
– ответила она грустно.
– Казак в юбке.
– Вдруг пожаловалась она ему, но тут же добавила весело, - Я уже так вошла в командирскую роль, что не умею вести себя на людях по-другому.
– Но нет, нет - перевоплощение помогает.
– Она провела рукой по платью.
– Я так давно не надевала платья. Спасибо вам за этот вечер, Александр.

– Не спешите благодарить, вечер ведь ещё не закончился, - ответил он.

Она посмотрела на него с грустным интересом.