Меж двух миров
Шрифт:
Эндрю Джексон Дэвис («Penetralia», 1856) «вспомнил» о пишущей машинке задолго до её появления: «У меня возникло побуждение создать автоматический психограф — назовём его духописцем. Инструмент можно было бы сконструировать наподобие фортепиано: один ряд клавиш представлял бы элементарные звуки, другой — их комбинацию, третий — быструю рекомбинацию, так что вместо музыкального произведения здесь можно было бы наиграть проповедь или поэму».
Не будем забывать также и о том, что научная фантастика последних десятилетий — одно нескончаемое «воспоминание о будущем».
Необычный
«Пьесу написал я, и было это лет двадцать назад, — признаёт Каринфи. — Главный её герой — очень талантливый, но слишком эмоциональный молодой инженер, — страдал от излишней нерешительности. Он изобрёл нечто вроде автоматического беспилотного бомбардировщика (идея эта впоследствии действительно претворилась в реальность), но друг-скептик принялся убеждать его в том, что истиный мотив изобретения — желание отомстить всему миру за уход к другому красавицы-жены. Чтобы доказать свою бескорыстность, инженер объявил о том, что в день демонстрации сам поднимется в воздух. И тут его вдруг обуял страх смерти.
На сцене появляется его alter ego — хирург из Скандинавии — и предлагает прооперировать мозг, чтобы удалить «центр страха», который находится в мозжечке. Инженер соглашается на операцию. А на следующий день поднимается в воздух и остаётся в живых. Мой друг-актёр был сам хорошо знаком с этой ролью, потому что играл её не раз».
Приведу отрывок из письма доктора Лилы Вежи-Вагнер, психиатра из Лондона, как раз по поводу этой книги.
«Меня очень заинтересовало то, что Вы рассказали о «Путешествии вдоль границ черепа», — пишет он. — Я помню и книгу, и пьесу, так что могу подтвердить всё, о чём свидетельствует актёр. Разница состояла лишь в том, что прототип был шведом, а художественный герой — финном. Оба — скандинавы, но финн к венгру этнически куда ближе».
Александр Вулкотт повествует о молодой женщине из Катонвилля, штат Мериленд, которая, проводя во Франции медовый месяц, увидела дом, который на протяжении многих лет являлся ей во сне. Придя в необычайное волнение, она решила зайти во двор и… до смерти напугала живших там священника, садовника и старую даму: они узнали в гостье привидение, обитавшее здесь на протяжении последних десяти лет! Это, согласитесь, уже нечто серьёзнее обыкновенного déjà vu!
Если верить рассказу профессора Огастеса Гейра, включённому в книгу «История моей жизни», то же самое произошло с некой миссис Э. Батлер, жившей в Ирландии.
На протяжении многих ночей она видела себя во сне в необычайно красивом доме, оснащённом такими удобствами, о которых можно было только мечтать. Через год миссис Батлер переехала с мужем в Лондон
Итак, видя себя во сне обитательницей будущего дома, женщина явно «вспоминала» о будущем. Значит, время на каком-то своём участке вышло из колеи, позволив отдельным своим «лоскуткам» наложиться друг на друга?
Юнг вспоминает о странном случае, происшедшем с ним по пути в Найроби. На острой скале, возвышавшейся над железной дорогой, по которой шёл поезд, он увидел тоненькую фигурку человека, опиравшегося на копьё. «Эта картина из совершенно, казалось бы, чужого мира заворожила меня: я испытал состояние déjà vu. Когда-то я был здесь, я хорошо знал эту жизнь, отделённую от меня всего лишь отрезком времени. В одно мгновение я словно вернулся вдруг в свою тайную, прочно забытую молодость: да, этот темнокожий человек ждал меня здесь последние две тысячи лет. Чувство исторической принадлежности этой земле я пронёс через всё путешествие по дикой Африке».
Так называемые «пренатальные воспоминания» — феномен того же класса. Фрейд в книге «The Uncanny» прямо связывает воспоминания о «прежней жизни» с тягой к материнскому лону.
«Этот тайный, запретный вход есть врата в бывший дом: туда, где жил некоторое время каждый из нас. Есть шутливое выражение: «Любовь — это тоска по дому». Именно так. Если вам снится место или страна и вы во сне говорите себе: «Тут всё мне знакомо!» — значит, речь идёт о художественном образе, символизирующем гениталии матери или всё её тело».
Большинство из нас не в восторге от излишне натуралистичных теорий Фрейда, однако оне верно объясняют суть «пренатальных воспоминаний» и последующую тягу ребёнка к матери.
И последнее. Между «пренатальным» состоянием и тем, что мы называем «предыдущей жизнью», простирается тусклый участок псевдо-существования, предшествующий зачатию. Во всяком случае, специалисты, считающие истинными «родовые» или «внепамятные» впечатления, которыми время от времени делятся пациенты, убеждены в реальности существования этой «серой области».
В книге «Фантазии о зачатии» я проанализировал сны пациентов, в которых те плавали в «иных водах»; сны, намекавшие на воспоминания о реальности куда более отдалённой, нежели жизнь в материнской матке. «Я плавала под водой, минуя одно за другим необычайно красивые места, — рассказывала мне одна девушка. — Более всего это напоминало мне полёт на огромной высоте. По мере приближения к дому у меня крепла уверенность в том, что я должна вплыть в него, я точно знала, что сделаю это. Всё уже было предрешено заранее».