Между А и В
Шрифт:
А пока Ася тянула время. Она рассказывала подруге, что педагог на больничном, и Оля терпеливо ждала начала занятий, пока однажды в магазине не встретила учительницу.
– Здравствуйте, Анжела Дмитриевна, – засияла Оля.
– Олечка, как рада тебя видеть. Ты выглядишь здоровой. А почему на занятия не ходишь?
– Так вы же на больничном?!
– С чего ты взяла? Я работаю, как обычно.
Оля не верила своим ушам.
– Мне Ася сказала, что вы ушли на три недели.
– Ася?! Не знаю, почему она так сказала. Ася ходит ко мне три раза в неделю и говорит, что до сих
Оля онемела. Она не понимала, что происходит.
– А конкурс почему перенесли?
– Какой конкурс?
– Ну, Всероссийский, на который мы собирались заявку подавать.
– Олечка, никуда его не переносили, что за глупости!
Анжела Дмитриевна перестала улыбаться, она посмотрела внимательно на ученицу, и решила задать ей вопрос, страшась услышать ответ.
– Скажи, Оля, это правда, что ты отказалась от конкурса, потому что твоим родителям не хватало денег на поездку?
Оля еле сдерживала наворачивающиеся слезы. Вопрос учителя убил ее на месте. Мечта рухнула в одночасье, и нестерпимо хотелось плакать. За что лучшая подруга так поступила с ней? Как после всего она спокойно улыбается Оле и ведет себя, будто ничего не произошло?
Анжела Дмитриевна тихо вздохнула. Ситуация была щекотливая, и она чувствовала долю своей вины. Но что сейчас сделаешь? Конкурс был серьезный, сроки подачи заявок окончены, произведения разучены. Можно, конечно, снять кандидатуру с конкурса, в случае удачного прохождения первого этапа, но пострадает престиж школы, да и Оле это ничем не поможет. А Анжеле Дмитриевне обещали двойную премию, если ее ученица займет призовое место.
– Оля, послушай, я не знаю, что у вас произошло, но сейчас уже ничего не изменить. Мы подали заявку на Асю.
У Оли брызнули слезы. Она извинилась перед учителем, и бросилась прочь из магазина, закрываясь руками от прохожих. Забежав домой, она уткнулась в подушку и заревела, не сдерживаясь. Ей было ужасно больно. Мама, перепуганная состоянием дочки, подошла к ней и обняла.
– Что случилось, Оля?
– Мама, как же больно, мама, – стонала Оля. – Я ненавижу Аську, слышишь, видеть ее не желаю!
– Почему?!
Оля вытирала слезы, которые быстро стекали по щекам, убегая на подбородок. Она почти кричала, не в силах сдержать боль и гнев, распирающие ее.
– Она предала меня, мама, она забрала себе мою мечту, она украла мой последний шанс. Я не поеду в Питер! Нет! На конкурс едет Аська! Она наврала, что я отказалась, чтобы взяли ее!
– Ася?! Ты уверена?! Но вы были такие подруги, Оля! Это она тебе все рассказала?
– Нет, но это уже неважно. С этого дня больше не существует никакой Аси! Я не желаю о ней слышать!
Марина Егоровна крепко обняла дочь. В молодости у нее была подруга. Жили они тогда в маленьком городке. Пришли на дискотеку, и подруга исчезла куда-то со знакомым парнем. Марина Егоровна осталась одна ночью среди пьяных подростков, мечтающих о партнерше на один вечер. И тогда ей стало действительно страшно. Подождав подругу около получаса, она вышла из клуба, стараясь как можно меньше притягивать внимания. Ее окликнул какой-то мужчина, и тут она побежала. Так в своей жизни они не бегала никогда.
Подруга нашлась на следующий день, но желания ей доверять у Марины Егоровны не было. А спустя полгода она поступила в институт в другом городе. На том дружба и закончилась.
– Оля, Оля, как много в жизни разочарований, и как мало настоящих друзей. Жизнь штука длинная, а людям подлости бесследно не проходят. Отольются кошке мышкины слезки. Улыбнись, Оля, переживем вместе, это не последний конкурс в твоей жизни, и не последний друг.
– Спасибо, мама, ты понимаешь меня, как никто, – Оля еще крепче обняла родного человека, так необходимого ей сейчас, когда, кажется, рухнул мир. Вот были планы, надежды, а может все развалится в одночасье, словно из карточного замка, который строился с любовью и усердием, вынули нижнюю карту.
– Работа у меня такая – понимать, – улыбнулась Марина Егоровна.
На следующий день Оля отсела от подруги, с которой они делили парту последние десять лет, и перебралась к отличнице Свете Галкиной на первый ряд, сказав учителям, что последнее время стала плохо видеть вдаль. С Асей она разговаривать не хотела, и когда та на одной из перемен попыталась извиниться, Оля молча встала и вышла из класса. Домой теперь они добирались порознь, в музыкальную школу тоже. Дружба дала трещину и рассыпалась в пыль.
Оля перенесла свои занятия у Анжелы Дмитриевны на позднее время, чтобы не встречаться с Асей. Учительница предложила Оле участие в краевом смотре талантов, и девушка согласилась. Обида все еще сидела в ней, но нужно ловить любую возможность, пользоваться каждым шансом, дарованным жизнью, пусть он и такой мизерный.
Ася старалась не думать о своем предательстве, ведь, как ни крути, оправдания тут не было, и быть не могло. Она подтянула химию и биологию, погрузилась в музыку, и все свободное время упражнялась, стараясь не думать об Ольге. В школе сосредоточилась на занятиях, чтобы в голове были только логорифмы, синусы и правила постановки запятых в сложносочиненном предложении. Первое время было особенно тяжело. От Аси отвернулись почти все одноклассники, узнав о случившемся, и каждый раз отпускали какую-нибудь колкость в ее адрес.
Выпускной не за горами, скоро она покинет школу и будет свободна. Так что Ася набралась терпения и ждала.
Анжела Дмитриевна предпочла не вмешиваться в отношения подруг, и вела себя с каждой как обычно, в душе искренне жалея о случившемся. У Аси возможности были больше, что говорить, родители могли обеспечить нормальное образование своему чаду. Что касается Перегудовой, сердце сжималось от жалости, не пройди она по баллам в университет, пойдет получать образование в училище или техникум, чтобы стать средним специалистом и получить рабочую профессию. Можно понадеяться на успешное замужество, но, как говорится, умных к умным, а меня к тебе. Хорошо, если девочке повезет, дай-то Бог, девочка хорошая.