Между адом и раем
Шрифт:
Появление Сандры и Ричарда было для них самым интересным развлечением, вот если бы полковник нашел Йети... Мур наклонился к плачущей девочке и прижал ее к груди. Она зарылась в него лицом, и Сандра увидела его глаза.
Сандра уже знала, что такое – держать на руках ребенка. И ей так захотелось собственного, любить его, растить. Она отвернулась, не в силах выдержать это зрелище – Ричард, раскачав малышку на руках, бережно опустил ее на землю.
Они молча шли по узким улочкам, ветер задул с ледника, где-то вдали звонил колокол.
В нос ударил
Она заранее подготовилась к недоумению Ричарда, но его обезоруживающая улыбка ошарашила Сандру. Неужели и ему хочется того же, что и ей? Она поправила тяжелое вышитое покрывало.
– Гостиница переполнена, – сказала девушка, чтобы нарушить молчание. – И мне повезло, что попалось хоть это.
Он согласно кивнул.
– Напоминает отель «Вид на Гималаи».
– Но отсюда не видны такие красоты природы, как там.
– Я больше о спальне и о кровати.
– Ничего не поделаешь. Если бы найти еще комнату...
Он заложил выбившийся локон ей за ухо.
– То было бы другое дело... – Ричард погладил растрепанные кудри.
– И что ты собираешься завтра делать? – спросила Сандра, увертываясь и направляясь мыть руки в тазике на тумбочке.
Ричард смотрел, как она вытирает ладони.
– В долине много деревушек. Шаман готов нам помочь. Ты пойдешь?
Он сел на кровать и вдруг почувствовал, как устал и как боится говорить. До него дошло – она ведь спросила, что он собирается делать. А не они.
– А я нужна тебе? – Голос звучал как обычно, но он его не обманул.
– Да, нужна. – Мур притянул ее, усаживая рядом. – Но не затем, чтобы раздавать витамины. Это я могу и сам. Ты мне нужна, чтобы сказать, и сейчас же, что гонит тебя в походы. – Мур обещал себе, что не спросит об этом, но стремление знать правду стало неодолимым.
Сандра, лицо которой наполовину скрывала тень, смотрела поверх плеча Ричарда, избегая встретиться с ним взглядом. Ему хотелось встряхнуть ее, чтобы та наконец призналась.
– Что гонит? Желание разнообразия.
– Разнообразия? – взорвался он. – И как долго это будет длиться?
Она встала и подошла к окну.
– Не знаю. Я знаю только, что хочу быть одна.
Брови на ее измученном лице сошлись на переносице.
– До встречи с тобой мне было все ясно. До этого путешествия. А теперь я в полном смятении.
– Из-за меня.
Она покачала головой.
– Из-за себя. Из-за того, что я хочу и... не должна, не могу иметь.
– Ты можешь иметь, – настаивал Ричард.
– Нет, не могу. – Она отвернулась от него и уставилась в темноту. – Я говорила тебе, что моя мама умерла, когда мне было двадцать. Но не сказала тебе, что она умерла от болезни
У Ричарда сжалось сердце. Теперь все понятно. Она унаследовала страшную болезнь, ее дни сочтены. Ну и пусть, сколько бы их ни осталось, он хочет быть с Сандрой, каждый драгоценный день ее жизни!
– Когда ты делала анализы?
– Я их не делала. И не собираюсь. – Она повернулась и дерзко посмотрела на него.
Ричард не знал то ли смеяться, то ли плакать. Еще не все потеряно. Может, у нее и нет этой болезни. Было бы не честно, если бы она заболела.
– А почему ты не сделала анализы?
– Потому что не хочу знать. Думаю, и так все ясно.
Сандра подалась вперед и с волнением взглянула на Мура.
– Я живу счастливо. Ты и сам видишь. Ну насколько я стала бы счастливее, узнав, что здорова? – Она помолчала, будто знала ответ. – Ну, может, чуть-чуть. А если выяснится, что ужасный ген сидит во мне? Как у мамы? – Глаза Сандры расширились, и Ричард услышал в ее голосе ту же боль, что чувствовал в своем сердце. – Насколько я была бы тогда несчастней? – Она поднялась. – Я стала бы совершенно несчастной.
Теперь ее голос звучал твердо, но Сандра задрожала. Он протянул к ней руки, привлек к себе и усадил на колени. Девушка обхватила его за шею и уткнулась в плечо. Слез не было.
– Я понимаю, – сказал он успокаивающе. – Ты действительно прекрасно живешь, но я... я... – Он прервался. Давала ли его любовь право вмешиваться в жизнь Сандры, заставлять принять решение, которое может сделать ее несчастной до конца дней? – Я люблю тебя, – прошептал он, и она еще теснее прижалась к нему. – И мечтаю всю оставшуюся жизнь провести с тобой. Если ты не хочешь делать анализ – не надо.
Сандра внезапно выпрямилась и покачала головой.
– Но я уже говорила – я не буду ни с кем. Ты лучше других должен знать, что этот недуг гораздо тяжелее сказывается на семье больного, чем на нем самом. Вот почему я живу одна и останусь одна, не хочу семьи.
Он обнял ее за талию и заглянул в глаза, потемневшие от горя.
– Ну хорошо, я не буду твоей семьей. Я буду частью тебя, а ты – частью меня.
– Нет! – гневно воскликнула Сандра. – Я не завожу любовников. Теперь ты знаешь обо мне все и... не понимаешь. – Она встала и сжала кулаки.
– Я бы понял, если бы ты меня не любила. Но мне кажется, что ты любишь.
Сандра стояла перед ним тоненькая, хрупкая.
– Я и сама не знаю, как это вышло. Но мы не должны были, ни ты, ни я. И где-то в глубине души ты это понимаешь. Так ведь?
Но он только покачал головой.
– Никто не может ничего знать, пока ты не сделаешь анализы.
Она поморщилась, словно к ней прикоснулись раскаленной кочергой. Ричард взял ее за руку.
– Я эгоист и требую, чтобы ты сделала анализы. Если у тебя нет этого проклятого гена, мы поженимся. Если есть, все равно будем вместе. Не чужие люди, а я буду рядом. Я хочу быть с тобой каждый день, каждую ночь, начиная с этой, и всю оставшуюся жизнь. И неважно, что случится.