Между ангелом и бесом

Боброва Ирина

— Да вот он я, рассказывай,— осклабился тот.

— Не ерничай, дело серьезное — в твоей судьбе допущена ошибка.

— Да я это и сам знаю: что бы ни украл — обя­зательно поймают и морду набьют. Несправедливо.

— Справедливо,— перебил его черт.— Ты знаешь, что ты подкидыш?

— А то? Матушка всю жизнь Бога недобрым сло­вом поминает за это.

— Дядюшка тут ни при чем,— вступил в разговор ангел.

— Какой дядюшка?

— Его дядюшка, Господь Бог,— ответил Гуча.— Понимаешь, он — ангел, а я — черт.

— Ага,—

засмеялся Рыжий,— а я — сын короля.

— Откуда ты знаешь? — изумился Бенедикт.

— Сорока на хвосте принесла. У вас, ребята, с головой все в порядке?

Самсон тряхнул головой, развернулся и пошел к поселку, решив, что иметь дело с сумасшедшими — себе дороже выйдет.

Ангел с чертом ухватили его под руки и стали наперебой объяснять:

— Послушай, ты действительно сын короля…

— Это я виноват, столкнулся на лестнице...

— Тебя королем надо сделать, тогда…

— Ты только подумай, какая тебя жизнь ждет... Озадаченный парень остановился, движением плеч стряхнул с себя спасителей и уселся на землю.

— Рассказывайте,— потребовал он. Внимательно выслушав историю своего рождения, Самсон покачал головой, подумал и сказал: — Ошибаетесь вы, ребя­та, я не король! Вы мою рожу видели? Так вот, короли такими не бывают.

— Это почему?

— Короли, они люди благородные, и лица у них соответствующие. А у меня на лбу написано, что я плут.

— Я где-то читал, что многовековая селекция дей­ствительно сказалась на облике особ королевской крови,— произнес ангел, задумчиво разглядывая принца.

— Короли, короли... Ну подумай сам, Бенедикт,— кем были первые короли? Это были захватчики, а значит, воры и плуты. Это потом они стали самых красивых женщин в жены брать. Так что принц может родиться красавцем, а может иметь и такую физиономию, как наш.

— А... понял! Рецидив наблюдаем!

— Ну, ты загнул, ангелок! Скорее — рецидивиста пасем,— сказал Гуча и внимательно посмотрел на подопечного.

Красная физиономия Самсона действительно не вязалась с его королевским происхождением: боль­шой мясистый нос, усыпанный оранжевыми веснуш­ками, толстые губы, румяные щеки и разноцветные, необычайно честные глаза, обрамленные рыжими ресницами. Глуповатая физиономия наивного кре­стьянского парня, которого трудно не то что в ко­варных мыслях заподозрить, но и вообще в наличии каких-либо мыслей. Глядишь в распахнутые глаза — так и хочется последнюю монетку отдать. Черт по­тянулся было к кошельку, но вовремя опомнился, рука снова нащупала срезанный ремешок фляжки. Но все же это был он — наследник Талонского пре стола и их пропуск домой.

— Я подумаю.

— Да что тут думать?! — вскипел Гуча.— Ему Королевство предлагают, а он ерепенится.

— А на кой оно мне, ваше королевство? — Самсон почесал огненный затылок. — Мне и так неплохо.

— Ну так давай погуляем,— предложил хитрый черт,— на мир посмотрим, на людей. Кто знает, мо­жет, сам захочешь королем стать?

—

Вряд ли... А вам-то что за забота?

— Нас домой не пустят, пока мы ошибку не ис­правим,— вздохнул ангел и покраснел, стыдясь ми­молетной радости, которую испытал, когда только что найденный принц отказался им поверить.

— Мы ущерб нанесли, нам и возмещать,— под­твердил Гуча.

— Ладно,— согласился Самсон,— там видно бу­дет.

Он вздохнул и, бросив прощальный взгляд на за­бытую Богом и людьми дыру, называемую Послед­ним Приютом, решил, что терять ему все равно не­чего. Место, где прошло его детство, попрощалось с ним лаем собак, звуками драки и волной непри­ятных запахов. Он еще раз вздохнул и зашагал вверх по тропе.

Переход через горы не занял много времени. К вечеру путники вышли к деревне на другой стороне, где и заночевали. Утром, купив еды, они отправились дальше.

Весь день шагали под темными сводами леса, про­бираясь сквозь кустарник. Переходили вброд ручьи и мелкие речушки, иногда петляли по лесу, сбившись с тропы. Тогда чернявый предводитель устраивал короткий привал, сверялся с картой и находил нужное правление. Самсон поражался выносливости двух чудаков, особенно удивлял его хилый блондин. Видно было, что он устал, но шага не замедлял, не просил отдыха.

Лес стал мрачнее, тропка потерялась, но Гуча, сверяясь с картой и обнаруживая одному ему известные приметы, упрямо двигался вперед.

Остановились, когда совсем стемнело. Бенедикт пухнул на землю и мгновенно уснул, даже не вспом­нив о еде. Самсон подсел к Гуче.

— Расскажи-ка мне, чем занимаются короли.

— Страной управляют, защищают границы от вра­гов, собирают налоги. Да мало ли дел в государстве?

— И что, так всю жизнь?

— Да.— Гуча зевнул. — Еще они охотятся, женятся на принцессах, устраивают пиры. Спи давай.

Самсон ворочался с боку на бок, но сон не шел. Он впервые так далеко отошел от родного поселка. Переполненный впечатлениями, он размышлял о том, как хорошо было бы, если б сказочка, которую рассказал чернявый, оказалась правдой. Но как ни старался, не мог этого представить. Зато легко видел сундуки с казной и себя перед ними со связкой от­мычек в руках. Наконец он уснул.

Утро началось с того, что Бенедикта разбудил яро­стный вопль:

— Где этот презренный вор?!

— Что ты кричишь? — спросил он, гадая, кто успел с утра так разозлить черта.

— Сбежал, гад! С моим кошельком сбежал! — бу­шевал Гуча.

— Кто сбежал? — Бенедикт растерянно наблюдал за чертом, который носился словно угорелый поляне.

— Принц наш, вот кто! Убить тебя мало!

— А меня-то за что? — удивился ангел.

— За то, что со мной на лестнице столкнулся.— Гуча кинул спутнику торбу и потрусил к зарослям, крича на ходу: — Собери вещи и жди меня здесь — догоню вора, вернусь за тобой! И чтобы не смел сдвинуться с места!