Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен
Шрифт:
Шатаясь от изнеможения, я побрел к выходу из церкви.
Снаружи толпились люли. Весь двор собрался, чтобы лицезреть и ублажить своего короля. Нельзя показывать, что Всевышний не внял моим стенаниям, никто не должен догадаться, что глава английской церкви поссорился с Владыкой Небесным.
Я воздел руки.
— Восславим Господа! — воскликнул я («поразим Его» — билось в моей голове). — Он послал нам сегодня самую прекрасную принцессу из рожденных доныне в Англии!
Радости придворных не хватало воодушевления, и на лицах отразилось недоумение. Тем не менее они с облегчением последовали моему примеру, и я остался
— Да! — улыбнулся я. — Принцесса Елизавета будет крещена через десять дней… и мы полагаем, что вы почтите своим присутствием столь славную церемонию.
Я разочаровал подданных, не дав насладиться зрелищем плачущего или разъяренного короля, и они быстро разошлись, не имея больше никаких причин задерживаться.
Все, за исключением Кромвеля, который направился вслед за мной в мои покои, сохраняя почтительную дистанцию. Я пригласил его войти, и он смиреннейше проскользнул в дверь. И замер в ожидании.
— Плохо, — начал я. — Очень скверно.
В сущности, невыносимо. Душу терзали сомнения, но Кромвелю я хотел представить свое незавидное положение лишь в политическом свете.
— М-да, пожалуй, неладно, — согласился он.
Зачастую, вступая в разговор, он повторял сказанное мной. Вполне безопасная позиция.
— Пожалуй, я выставил себя дураком! — неуместно рявкнул я, вдруг взглянув на себя со стороны, глазами обычного человека… а заодно и с точки зрения Франциска и Карла. — Во всех наших декларациях придется исправить кое-какие буквы: «официальное извещение о рождении здоровой принцессы».
Я вспомнил о прекрасных, безупречных пергаментах, выбранных мной для этих монархов. О мое глупое тщеславие! Как посмеялся, должно быть, Господь надо мной, глядя на землю с небес.
— Да. Ваша поспешность выглядит… глупо. Но лишь на данный момент. А на будущий год к этому времени у вас уже будет и сын, а что такое какой-то год после стольких лет ожидания?
— Вы имели в виду: напрасного ожидания! — бросил я.
Я понимал, что он лишь добросовестно хотел утешить меня. Однако все это была пустая болтовня, маскирующая главный вопрос: «Почему Бог позволил такому случиться? Почему? Почему?»
— Отнюдь. Благие помыслы и усердие не бывают напрасными. Вам необходимо время, дабы подготовить Англию к признанию новой церкви. Жизнь меняется крайне быстро. Десять лет тому назад вы вернулись с «Поля золотой парчи». Вспомните-ка, каким был тогда мир. Сегодня он совершенно переменился. Вы навели в нем порядок согласно вашей собственной воле.
— И Господнему произволению.
— И Господнему произволению, — с должным почтением к Богу кивнул он и, чуть помедлив, направил разговор в нужное ему русло: — Однако ваши достижения должны быть укреплены законом.
— Они уже законны, — проворчал я. — Парламент позаботился об этом.
— Я говорю о ясных и однозначных законах. Позвольте, я скажу прямо. На данный момент вы имеете двух принцесс от двух жен и сына от любовницы. Итак, хорошо ли будет, если добропорядочному англичанину придется выбирать между ними? Каждый подданный может исходить из собственной преданности
— Ну уж не Елизавету. Двое других по меньшей мере пережили младенчество. Она наименее желанна.
— Верно. Следовательно, надо добиться того, чтобы знатные дворяне, которые тайно лелеют далеко идущие планы, присягнули на верность Марии или Генриху. Только тогда…
— Вот если бы у меня родился сын! — воскликнул я. — Ну почему вместо него появилась Елизавета? Почему Господь…
— Потому что Он выжидает, — сухо заметил Крам. — И нам придется продолжить труды ваши.
Принятие присяги могло легко решить наши сложности. Для этого человек должен поклясться своей бессмертной душой, что он признает принцессу Елизавету моей единственной законной наследницей. Только и всего. Это должен был сделать каждый зрелый английский подданный. Крам прав: если бы в былые времена присягали на верность, то удалось бы избежать династических войн.
— Но раньше такого и быть не могло, ваша милость, — радостно напомнил он мне. — В те времена не существовало таких влиятельных титулованных особ, как сейчас. Родовитые лорды Севера и Запада грызлись у трона, подобно диким зверям. Вы приручили и усмирили их, ваша милость, казнив герцога Бекингема. Теперь они всего лишь представители графств, областей государства, — пренебрежительно заявил он и ликующе вопросил: — О пограничные лорды, где ваше жало? Браво, ваша милость. Им придется публично принести простую и приятную присягу. Чего бы это ни стоило — для чиновников и счетоводов, — мы все равно останемся в огромном выигрыше, раз устраним поводы для войны. Несколько арестов, несколько казней — все согласно законному порядку — гораздо дешевле.
— У меня будет наследник, которому народ отдаст свою любовь добровольно, и тогда никому не придется вынужденно бормотать клятвы верности.
Крам улыбнулся.
— Отличная мысль. Но такого не случилось даже с Младенцем Иисусом. Можем ли мы рассчитывать на большее?
— Если бы вы служили советником у Ирода, то Святому семейству не пришлось бы бежать в Египет.
— Мне приятна такая мысль, ваша милость.
LIV
Несмотря на пылкость натуры, силы к Анне возвращались на редкость медленно. Я полагал, что сразу после родов она бросится устраивать приемы, но ошибся. Сначала у нее опухли ноги, и ей пришлось пролежать несколько дней, держа их на шелковой перевязи, хотя она мало облегчала ее мучения. В ту пору ее не могло утешить ничто, кроме игры Марка Смитона. Потом она впала в меланхолию и часами валялась в кровати, уставившись в пространство пустым, ничего не выражающим взглядом.
Меланхолия — самый таинственный недуг, и от него крайне трудно избавиться. Но в то время я замечал лишь натянутую, неискреннюю веселость Анны. Она продолжала причитать, что подвела меня, подвела Англию. Отказывалась видеть Елизавету, не захотела помочь с выбором кормилицы и прочих слуг для малышки, в итоге этим пришлось заняться мне.