Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен
Шрифт:
Ясная голова. Разумное замечание. Я почувствовал расположение к этому молодому парню.
— Впереди лишь открытые поля до самого Эдвардсволда. Но в получасе езды к северу начинаются леса, — произнес Уилл.
Я ухватился за его слова. В лесу у нас останется еще с полчаса, чтобы соорудить шалаш. Да, у нас есть возможность…
— Тогда берем курс на север! — приказал я, стараясь перекричать завывания ветра.
Я повернул коня, и остальные послушно направились за мной. Им все равно пришлось бы подчиниться любому моему приказу. Я вознес молитву, дабы Господь помог мне довезти всех до безопасного места. Ветер теперь
Ветер играл с плащом, раздувая его за моей спиной, словно шерстяной парус. Холод беспрепятственно пробирался к телу, и я чувствовал себя голым.
В поисках тепла я зарылся лицом в конскую гриву. Шея лошади оказалась ледяной, а капельки пота на ней превратились в сосульки. Подо мной ритмично вздымались на бегу крепкие мускулы скакуна, хотя скорость снизилась из-за сильного бокового ветра. Левая нога у меня совершенно закоченела, холод отбирал все силы, загоняя кровь в телесные глубины. Оглянувшись, я увидел, как упорно борются с ветром мои спутники. Облачная завеса заметно приблизилась, а обещанного леса пока не было видно. Где же он? Неужели Уилл ошибся? Вряд ли, его слова обычно не расходились с делом.
Первые обжигающие снежинки впились мне в щеку. Господи, как же я замерз. Вдруг моя лошадь нервно тряхнула головой и резко повернула направо, начав спускаться по грязному склону к какому-то полю.
Мои руки ослабли; пальцы настолько застыли, что я их совершенно не чувствовал. Я не мог больше держать поводья. Холод, холод, холод… Я должен спастись от него, должен… Я не мог думать ни о чем другом, буран выморозил все остальные мысли.
Вдали, в добрых пяти, а то и семи милях, мне удалось различить темную полосу. Там должна быть хоть какая-то защита от ветра. Я изо всех сил сжал ногами лошадиные бока и намотал поводья на запястья. Если уж пальцы отказали, то пусть поработают руки.
— Вперед, скорей! — взревел я.
Очередная снежная оплеуха досталась моей левой щеке. Но заледеневшая кожа едва почувствовала этот удар.
Темная полоса впереди приобрела колючие очертания. Деревья. Уиллов лес.
Нас ждала старая дубрава, высившаяся здесь еще во времена Бекета. Напрягая последние силы, моя лошадь влетела в лес, ветер мгновенно ослабел, сдерживаемый мощными стволами. Нас окутала успокаивающая, как материнский вздох, тишина.
Я посмотрел на подъезжавших всадников. Шапюи… Уилл… Карью… а за ними туманные пока фигуры остальных девяти моих спутников. Все на месте.
Только после этого я огляделся вокруг. Чаща была густой и темной, на земле громоздились камни и упавшие деревья. Опасная местность для лошадей. Следует ли нам немного углубиться и там соорудить укрытие или лучше скакать по краю, в надежде найти удобную поляну или покинутую охотничью хижину? Я сразу сделал правильный выбор: в первом случае мы сильно рискуем, но перед нами открывается больше возможностей.
Когда я объявил свое решение, послышались протестующие голоса. Но они быстро смолкли, подчинившись моему приказу.
Снегопад еще не добрался сюда. Я направил коня в глубь леса. Минут через пять хмурое небо и обступившие нас высокие
Кроме того, тут царил все тот же загробный холод, мороз, казалось правивший по собственным законам. Я пригляделся. Вокруг валялось много стволов и веток, но, вероятно, в такую погоду их будет сложно разжечь. Землю укрывал ковер хрустких дубовых листьев; они могли послужить нам в качестве растопки, но пока лишь скрывали предательские ямы, где лошадям недолго и ноги сломать. Впереди не было видно ни гребня холма, ни завала бревен, которые могли бы служить укрытием.
— Ваша милость! Надо остановиться! — крикнул Уилл, единственный, кто осмеливался указывать мне, что делать. — Буран совсем близко, и у нас почти не остается времени на постройку хоть какого-то убежища. Пора срочно остановиться и окопаться!
— Нет, Уилл! Дальше! Дальше!
Мой громкий и уверенный голос звенел в морозном воздухе. Уилл услышал меня. Остальные были заодно с ним, мы все вдруг превратились в стаю зверей, борющихся за выживание.
Потом взяли верх традиции и привычки. Мои спутники перестали сомневаться и подчинились коронованному и миропомазанному монарху; ведь король, хранимый Небесным Владыкой, приведет их к спасению.
Уилл:
В тот момент мы думали, что он попросту обезумел. Глупо было углубляться в глухую чащу. Но Генрих, казалось, был совершенно уверен в себе. Неужели в этом и заключается тайна безусловной власти над другими?
Генрих VIII:
Снежная буря догнала нас и обрушилась на наши головы. Конечно, основной удар приняли на себя деревья, но на нашу долю тоже досталось с избытком — вихрь ослеплял, порождая гнетущее чувство неуверенности. Исчезли север, юг, восток и запад, слились воедино небо и земля. Мы попали в плен громадного облака белых бабочек, неистово и беззвучно бьющих ледяными крылышками. Бесстрастно холодная белизна заставила меня замереть, и на мгновение вдруг захотелось, чтобы снежный саван покрыл мое усталое тело. Великое искушение, соблазн прекрасной тихой кончины…
Невольно содрогнувшись, я спешился и сам повел лошадь. Нужно двигаться дальше, иначе ледяная богиня смерти овладеет мной… Шагах в десяти я еще различал смутные тени и очертания и мог лишь надеяться, что мои спутники не потеряли меня из виду и по-прежнему держатся вместе.
— Не разбредайтесь! Следуйте друг за другом! — крикнул я.
Впереди вздыбился какой-то вал — усыпанный скальными обломками склон. Мы уткнулись в преграду, через которую не сможем перебраться. Неужели Господь оставит нас здесь на погибель?
Покрутив головой, я разглядел темное пятно — провал, отверстие или трещину в каменистом грунте. Сумеем ли мы втиснуться туда все вместе? Выставив вперед руку, я с трудом продвигался вперед, нащупывая путь. Острые камни врезались мне в ладони, хотя они настолько закоченели, что я ничего не почувствовал и удивился, увидев на снегу пятна крови. Внезапно рука моя провалилась в пустоту. Ухватившись за выступ, я полностью погрузил во тьму вторую руку. Но так и не нащупал твердой основы, значит, яма могла быть весьма основательной.