Между честью и истиной
Шрифт:
– Здесь чисто, тепло и сухо. Этого вполне достаточно. Я признаю, что была очень резка с вами и несправедлива к вам, как к человеку. И сожалею об этом.
Димитри, видимо, счел перемирие успешно заключенным и решил слегка развить свой успех.
– Полина Юрьевна, можно вас попросить об одолжении?
– Да, конечно, - она опять замерла, слегка прищурившись.
– Прошу вас, не надо называть моих орлов архангелами. Да, они нечисты на руку и дурно воспитаны, но это обидит даже их. Мои - архаровцы. Ну или обормоты. Архангелы - это Святая стража. Они в серой одежде, а мои одеты в синее.
Полина сделала короткую
– Я запомню, господин наместник.
Он с улыбкой кивнул ей и прошел в кабинет.
Идя по коридору, Полина крутила в голове какую-то ей самой не до конца понятную идею о вирусном распространении безответственности и разгильдяйства в любом административном аппарате, имеющем дело с землянами, и пыталась вспомнить знакомую фантастику на эту тему. Почему-то ничего пригодного не попадалось. Дойдя до кабинета, она бросила эту мысль и занялась методикой адаптации младших школьников к письму посредством пальчиковых игр. Но архаровцы с архангелами преследовали ее до конца дня. В ее воображении они почему-то готовились к драке друг с другом. Как гвардейцы кардинала и королевские мушкетеры в романах Дюма.
Когда Айдиш увидел входящего в кабинет князя, первое, что он подумал, было: "Она же только что от меня вышла. Значит, был второй конфликт, в приемной". Но кажется, на этот раз все обошлось.
Он никогда не знал, что будет делать князь вместо получения отеческих наставлений каждый конкретный раз - дочитывать документы, листать альбом по искусству, пить кофе и болтать о делах школы или просто закроет глаза и проспит все время, выделенное на попечение о правильности понимания им пути Пророка. Но традиция была нерушима: Димитри мог позволить себе пренебрегать службой в храме, но не мог не являться на конфиденцию к магу, посвятившему себя служению Академии. И Айдиш добросовестно выполнял работу конфидента как для князя, так и для его приближенных вассалов. В этот раз князь хотел общения и зеленого чая, мигом принесенного секретарем, и явно пребывал в хорошем настроении.
– Представляешь, досточтимый, у нас с твоей скультой перемирие. Я принес извинения за путаницу в ее документах, а она в ответ извинилась за свои слова. Неужели ей не все равно?
– Моей, пресветлый князь?
– поднял брови Айдиш.
– По-моему, отправить ее в школу была твоя идея.
Димитри усмехнулся и сделал глоток.
– Боюсь, извинения - это верхушка айсберга, пресветлый князь, - задумчиво продолжил Айдиш.
– Она мне на второй же день такое показала...
– и он кратко пересказал содержание экскурсии по сакральным местам чужого города, плывущего между серым небом и серой водой, проведенной для него мистрис Бауэр.
– Похоже, ей и правда не все равно. Может быть, им всем не все равно. Даже твоей оторве Алисе.
Димитри посмотрел на него внимательно, но ничего не сказал. Вернувшись к себе, князь написал короткое сообщение пресс-секретарю администрации. Подумав некоторое время, наместник расширил свою просьбу еще раз. Ему понадобился еще полный список захоронений и кладбищ на территории города и ближайших пригородов.
Марина Лейшина тем временем инструктировала троих бывших "детей пепла" на случай странных, но весьма возможных обстоятельств, как выразилась она сама. А одновременно она помогала им выстроить планы на этот самый случай и делала небольшую уборку
– Марина Викторовна, а может быть, вам можно туда не ехать? Может, вы ему просто напишете, что если он не отдаст Алису и Полину Юрьевну, мы ему все их казармы нахрен повзрываем?
– Нет, Алена, никак нельзя мне туда не ехать и тем более нельзя такое писать. Помнишь, что я тебе в апреле говорила? Суть деятельности правозащитника заключается не в борьбе с властями, а в защите прав человека посредством общественной деятельности и мирных средств. Тебе там удобно вообще? Ты так ерзаешь...
– Да помню я! Ехать-то зачем? Вы же не вернетесь! А так ему можно выставить условия и посмотреть, что он будет делать. Пепельницы помыть, может?
– Не надо их мыть. Алена, котик, мне кажется, что ты давно не говорила по душам с Валентином Аркадьевичем. Давай-ка я тебе напомню подробнее некоторые нюансы. Правозащитник - это не оппозиционер, а гражданин. Оппозиционером его делает власть. А правозащитник просто выявляет факты неуважения к человеку и его правам. Когда права невозможно отстоять юридическими методами, правозащитник обращается за общественной поддержкой - через прессу, интернет, радио, телевидение, на родине, за рубежом - где и как получится. А угрожать и выставлять условия власти правозащитник не может. Он может только фиксировать законность или незаконность действий властей и распространять информацию об этом.
– Марина Викторовна... Вы правда ведь оттуда не вернетесь же. Он вас прямо там и закопает. Или будет держать, как Алису держит. И как Полину Юрьевну. И тоже в некромантии обвинит, или в магии.
– Паша, я тебе больше скажу, он может меня там даже пристрелить и вернуть вам в трехлитровой банке. Именно на этот случай я вам и показываю, что где лежит, и ключ оставляю. А Алене я выдала еще и конверт с деталями и подробностями. Если случится то, чего вы так боитесь, конверт надо просто вскрыть и выполнить все, что там написано. Между прочим, про взрывчатку там ни слова нет, учтите это и запомните хорошо. И прекрати чесать руки, взрослый мужик уже.
– Марина Викторовна?
– А? Так, Ленчик, ну-ка слезы утерла, быстро. Мы тут еще живые сидим, не гневи судьбу.
Но Ленчик, давясь слезами, все-таки задала свой вопрос.
– А кто будет правозащитником, если вы не вернетесь?
– Вы и будете. Просто больше не получится использовать взрывчатку в политических целях, хамить и угрожать, и придется подписываться фамилией, а не погонялом, а так эффект будет не хуже, вот увидите.
– Марина Викторовна, но вы же там были уже, всего две недели назад, зачем снова надо в этом месяце?
– Павлик, две недели назад это было нужно больше ему, чем мне.
– Да ему и сейчас это нужно больше, чем нам, он что, сам не понимает?
– Павлик, какой ты умный мальчик. Из тебя будет толк, запомни мои слова. Нет, он не понимает, иначе бы к нему ехала не я, а юристы с действующими лицензиями в количестве самое меньшее восьми человек. И мои коллеги, спроваженные Эмерговым за границу того, что осталось от Федерации. А я бы мочила пятки в Средиземном море или пила кофе в Кракове.