Между добром и злом. 2 том
Шрифт:
— Да-да… — вздохнул он и рывком сорвал простынь с тела.
Вайрин тут же отвернулся, сдерживая рвотные позывы. Кондрат же немного поморщился. Неприятно, да, ещё и стойкий запах, но он воспринимал это иначе. Для него это было не тело девушки, не труп, а препарат, неприятная улика, не имевшая ничего общего с человеком. Так его учили относиться к таким вещам, чтобы сохранять здравомыслие и рассудок. Иногда это помогало, иногда… не очень.
Пока Кондрат разглядывал тело, патологоанатом украдкой достал фляжку и отпил
— Если у вас нет вопросов, я бы хотел покончить с этим побыстрее… — пробормотал мистер Брунс.
— У меня есть вопросы, — остановил его Кондрат. — Что можете сказать о девушке?
— Я… — он обречённо вздохнул, понимая, что быстро не отвертится. — Молодая, лет двадцати четырёх плюс-минус, умерла от полученных ран примерно вчера… ранним утром или ночью, если судить по трупным пятнам и общему состоянию тела.
— Каких именно ран?
— Этих, — указал он на вскрытую грудь и живот взмахом.
— То есть, она была жива, когда он это делал? — уточнил Кондрат.
— Я лишь предполагаю, что, когда наносились эти повреждения, она была жива, — он указал на раны. — Видно, что было обильное кровотечение. Особенно здесь, видите?
Мужчина указал на опоясывающий след на руке.
— Это след верёвки?
— Жгута. Когда ей… резали руку, задели сосуд, и чтобы бедняжка не истекла кровью, ей наложили жгут. Если спросите меня, я скажу, что она умерла в результате вскрытия грудной клетки, хотя, скорее всего, ещё несколько минут была жива и могла… чувствовать это…
— Боги… — Вайрину стало плохо.
Но Кондрат сохранял леденящее душу спокойствие, стоя перед трупом.
— Что можете сказать о вскрытии? Его проводил знающий человек или дилетант?
— Имеете ввиду, умел ли тот человек делать вскрытие или нет?
— Да. Я слышал, что у врачей характерный почерк вскрытия, когда у обычных…
— Да-да, я знаю, о чём вы. Нет, насколько я могу судить, он не умел вскрывать людей. То есть знает примерную анатомию, но ни разу этого не делал. Видите? — мистер Брунс указал на линии вскрытия на груди. — Так врачи не вскрывают. Он резал от шеи до паховой области, когда мы вскрываем так.
Пальцем он начертил в воздухе букву «Y».
— Это устаревший метод вскрытия. Сами края неровные, небрежные, в некоторых местах он смог разрезать кожу даже не с первого раза. Тут явно не скальпель. Кости тоже… рёбра, их буквально ломали, не пилили. Обычно мы режем по хрящам, так как это банально проще и удобнее, а он ломал кости, словно не зная об этом. Это дилетант.
— Мясник?
— Даже мясник примерно понимает, как правильно вскрывать тушу, как проще, где начинать и так далее, так как тело человека похоже на тушу животного. А этот… он просто резал, будто…
— Процесс ради процесса.
— Именно. Ещё вопросы?
— Девушка была изнасилована? — поинтересовался Кондрат.
—
Кондрат задумчиво оглядывал тело девушки, после чего спросил:
— Это вы проводили вскрытие прошлых жертв убийцы?
— Да, меня приставили к этому делу, — безрадостно согласился патологоанатом.
— В прошлых случаях то же самое?
— Да. Только там по вскрытию было ещё хуже. Ублюдок явно учится делать своё дело лучше.
Значит маньяк измывался не над трупами, а над ещё живыми жертвами. Зачем? Это было сделано ради удовлетворяя своих извращённых фантазий или во имя какого-то обряда?
Да, бывают жуткие обряды над живыми жертвами, всевозможные жертвоприношения, однако там никогда не было жестокости ради жестокости. Жертву резали, обезглавливали или вырезали части тел в целях обряда, но не ради того, чтобы помучить её лишний раз. Здесь прослеживалась другая картина.
В голове Кондрат пытался представить, что чувствовал убийца. Наслаждение, радость от контроля над беспомощной жертвой, власть, возбуждение… Но вместо этого в голове появилась иная картинка. Картинка девушки, что лежала перед ним на столе. Как она пыталась вырваться, как кричала, пока маньяк срезал один кусочек с её тела за другим, как она хрипела под конец, когда смерть казалось избавлением…
Такая патологическая жестокость не может появиться внезапно из неоткуда. Нет, она культивируется внутри человека, копится, закручивается как буря и в какой-то момент прорывается наружу.
— Ладно, благодарю вас, — кивнул Кондрат, после чего подтолкнул Вайрина к выходу.
— Да было бы за что… — поспешно накрыл мистер Брунс тело простынёй.
Они вышли из морга через другой вход сразу наружу, чтобы Вайрин смог вздохнуть чистого воздуха. Да и сам Кондрат был не против подышать чем-то кроме вони начинающей гнить плоти.
— Знаешь, у меня есть отличный план, что сделать с этим ублюдком, когда мы его поймаем, — произнёс Вайрин.
— И какой же?
— Колесование. Это где ублюдка привязывают к колесу и ломают ему все суставы и кости, оставляя так подыхать. Думаю, это будет неплохая для него смерть. Вроде такой вид казни ещё даже не отменили…
Кондрат был в глубине души солидарен с Вайрином, как бы сам ни был против подобного. Убийца явно не сумасшедший, явно не страдающий каким-нибудь отклонением, не позволяющим контролировать собственные действия. Нет, он понимал, что делал. Понимал и готовился к этому, так что такой вариант с невменяемостью можно было смело отбрасывать. Ну а для таких упырей…
Кондрат поморщился, отбрасывая мысли, которые могли сбить его с толку.
— Хочешь поесть? — предложил он Вайрину, который посмотрел в ответ с отвращением.