Между двух мужей
Шрифт:
Алеша не занимал в Аленкиной голове слишком много места: пока еще там теснились детские прыгалки, прикольные мультики, попсовые концерты и одноклассники, которых при первой же возможности надо было во что бы то ни стало сунуть головой в сугроб – девочка росла боевой.
Так продолжалось года два. До тех самых пор, пока повзрослевшая Аленка, сидевшая напротив Алеши на Маринкином дне рождения и от нечего делать рассматривавшая Лешку прямо лоб в лоб (рядом чинно восседали папа с Горгошей), не подумала вдруг, что этот Протасов, в сущности, очень красивый парень.
«Даже очень-очень красивый, – размышляла она позже, уже лежа
Теперь, когда ей уже исполнилось четырнадцать, она вовсю мечтала о «своем» парне – только, чур, непременно особенном, ни на кого больше не похожем! Всякие неприятности переходного возраста вроде прыщей, нервных вспышек, излишней полноты или худобы, Аленку счастливо миновали. Когда она смотрелась в зеркало, то видела перед собой вполне даже симпатичную девицу с аккуратным личиком в форме сердечка, с большими голубыми глазами, полными губками и маленьким вздернутым носиком – очень, надо сказать, видная барышня, особенно если учесть, что она еще и подрастет, и похорошеет… И эта короткая стрижка «под мальчика» ей очень-очень идет…
За этим самым занятием – разглядыванием себя в зеркале – Алеша и застал как-то раз Маринину сестричку. Он незаметно подкрался сзади и вдруг, грозно рыкнув, схватил девчонку за ноги, забросил ее себе на плечо и завертелся со своей ношей на одном месте.
Аленка сначала завизжала, затем засмеялась – очень уж это получилось неожиданно, хотя и страшновато.
– Эй, что у вас там? – крикнула из кухни Марина. Родителей не было дома, и она готовила ужин.
– В войнушку играем! – громко ответил ей Алеша, сваливая пленницу на диван. – Я Аленку в плен беру!
– Через пять минут объявляйте перемирие. У меня чайник закипает, – ответила сестра, так в комнате и не появившись.
Аленка продолжала хохотать, она просто умирала от смеха, а парень, перехватив ее руки, впервые рассматривал девочку с любопытством. С тем же выражением любопытства Алеша провел пальцем по коже на Аленкиной руке:
– Смотри-ка… А ты золотая… – сказал он удивленно.
Аленка не сразу поняла, что он имел в виду. Но, стоило парню еще раз коснуться ладонью ее предплечья и чуть приподнять руку к глазам, как она тоже увидела: белые волоски на руке, напитавшись льющимся в окна солнечным светом, действительно казались золотыми. Этот простой оптический эффект почему-то завораживал…
Хмыкнув, Аленка скатилась с дивана и резво встала на ноги – она почувствовала сильное смущение. Отчего? Непонятно. Но потом, после ужина, она просидела у себя в комнате до конца вечера, тупо уставившись в стену прямо перед собой.
…Сейчас, когда все уже случилось, Аленке трудно было вспомнить, как же они оба к этому пришли. Казалось бы, дни шагали за днями, и не такие уж они были и скучные. Но в какой-то момент девчушка вдруг поймала себя на мысли, что она давно не встречала Алешу – и что скучает по нему. «Что это я?!» – испугалась Аленка. Хотя «что это она», было уже понятно: ей вдруг стал слишком часто сниться по ночам некий высокий смуглый парень с крупными кольцами кудрей на лбу.
Алеша теперь почти не бывал у них. Они с Мариной встречались где-то в других местах; наступило лето. Наверное,
Потом, в самом конце весны, Марина неожиданно заболела. Ее положили в больницу, девушка провела там почти три недели. За это время учебный год окончился, наступили самые длинные в году каникулы. Но все то время, пока ее сестра была на излечении, Аленка тоже провалялась на тахте у себя в комнате, равнодушно отказываясь от предложений Илоны «не терять зря лето, съездить куда-нибудь по путевке, отдохнуть…»
– За границу, а? На Кипр или в Испанию! Да и у нас в стране можно красивейшие места посмотреть, вот, например, по Золотому кольцу России проехаться, как раз сейчас детские группы формируют. А, дочка?
– Да не хочу я, ну правда, мам, – вяло отворачивалась Аленка, стараясь не подать виду, как ее обидело слово «детские».
Мама вздыхала и шла на работу, а Аленка, закинув руки за голову, продолжала разглядывать потолок. На пятый день, чувствуя, что она уже тупеет от этого бессмысленного лежания, она поднялась и нашла в Маринином столе записную книжку с телефонами ее одноклассников. Нет, она совсем не собиралась звонить Маринкиному ухажеру, тем более в ее отсутствие, право же, совсем не собиралась… Честное слово… Но…
– Нам надо поговорить, – сказала она Алеше, ощущая, как у нее перехватывает горло.
Парень молчал так долго, что она уже собиралась бросить трубку и разреветься.
– Да. Надо, – сказал он наконец и назначил встречу: в пять часов у озера в парке, там, где плавает по воде домик с лебедями.
Она пришла первая и села у края пруда, глядя на водную гладь. С воды дул легкий ветерок, было прохладно, но Аленка не обращала на это внимания – до тех пор, пока ей на плечи не лег большой, нагретый теплом чужого тела пиджак.
– Привет, – сказал Алеша, усаживаясь рядом.
– Привет, – ответила девушка, не глядя на него.
– Я все время думаю о тебе, – после паузы просто сказал парень. – Все время: утром, днем, вечером и ночью, я думаю только о тебе…
Она так и обмерла – ведь это были ее слова! Те, которые она сама приготовилась ему сказать!
– Все время – только об одной тебе, – повторил Алеша.
– Давно? – спросила Аленка.
– Скоро уже год…
Парень протянул руку и обнял ее – маленькая Аленка почти утонула в этом объятии, почувствовала, как ходят под легкой Алешиной рубашкой мускулы, – и чуть не задохнулась от счастья. Но вдруг Алеша резко, почти грубо, отстранил от себя девушку:
– Нет, Аленка… Я, наверное, подлец, что сказал тебе… Но – нет! Нам нельзя. Это будет как-то… совсем не по-людски.
– Почему? – захлопала глазами Аленка; ведь им только что было так хорошо!
– Понимаешь…
И он рассказал ей. Все дело было в Марине – ну конечно, в Марине, как же могла Аленка позабыть про сестру?!
– Понимаешь… Она меня любит. Сильно любит, крепко, по-настоящему, до смерти. Я, наверное, сам виноват. Но я… Я даже подумать никогда не мог, что между мной и Мариной может быть что-то серьезное! Мы дружили, да, с детства. Она для меня – самый близкий человек, такой же, как мать, как брат. И как ты… Но я никогда не любил Марину, клянусь, Аленка, даже мысли такой у меня не возникало! А она, оказывается, все время думала, что… все наоборот. Представляешь?! Думала, что мы окончим школу и поженимся!