Между двух войн
Шрифт:
– Даже не знаю, что тебе и ответить, – промолвил я. – Разве все так должно происходить? Где же ухаживания, полная луна, томления влюбленных?
– Зачем нам полная луна? Я демон, ты эльф, мы же не оборотни. А что по части томлений и ухаживаний – оставим их для неудачников.
– Знаешь, клубничка, – произнес я. – Мне следует написать докладную записку в Даркмур.
– Это элитная школа, где ты учился?
– Да. Нам преподавали разные дисциплины, но ни один курс не был посвящен тому, как отделаться от сексуальных
Франсуаз засмеялась глубоким горловым смехом:
– Когда мы приедем, я тебя научу, щеночек. Надеюсь, кровать в усадьбе достаточно широкая.
– Единственная кровать, на которую ты ляжешь, сучка, – это больничная койка. И тебе долго не придется с нее вставать.
Благонамеренный читатель, наверное, сочтет, что именно я произнес эти слова.
Не стану спорить – в точности такого отпора заслуживала Франсуаз за свои грубые, можно даже сказать, недостойные домогательства.
Однако, к стыду своему, должен признать, что честь вымолвить сию достойную речь выпала молодому парню, который преградил нам дорогу.
– Чего? – удивилась Франсуаз.
– Я сказал, – голос незнакомца понизился, но не от смущения, а в попытке прозвучать более внушительно, – нечего делать в нашем лесу эльфийским шлюхам. И тем более заходить в трактир.
– В трактир? – еще сильнее удивилась Франсуаз. Я почесал нос:
– Видишь ли, шоколадка. Я как-то забыл тебя предупредить. Здесь не принято, чтобы женщина появлялась в злачных местах.
– Место бабы на кухне! – проревел парень.
Видимо, он был еще очень юн – гораздо моложе, чем делали его загар, мускулы и вечерние сумерки. Голос его еще не установился, и он сам вздрогнул от рева, который только что изрыгнул.
– Девка должна носить юбку, вести дом и слушаться мужа!
Из-за стволов деревьев вышло еще пятеро парней. Я решил, что не стоит спрашивать, какого они мнения придерживаются о взаимоотношениях полов.
– Кто это? – негромко спросила Франсуаз.
– Не обращай внимания. Просто молодежная банда расистского толка. Называют себя «очистителями». Видишь у них татуировку в виде черепа? Сейчас им просто не с кем подраться… Расслабься. Они же на меня не нападают.
– Что же до тебя, эльф, – обратился главарь ко мне, – то можешь убираться подобру-поздорову. Нам плевать, чем вы там у себя занимаетесь.
– Все вы небось под каблуком у своих шлюшек, – крикнул кто-то сзади.
– Точно! Так что ты уж и так достаточно наказан. Проваливай. А сучке этой мы сейчас преподадим… пару уроков.
Достойные молодые люди загоготали, не оставляя ни малейших сомнений в своих грязных намерениях даже у такого благовоспитанного человека, как я.
– Мне ужасно стыдно оказаться в одной компании с Джоэлом и Уотертауном, – негромко пробормотал я, – но не могу не сказать: мы в этом возрасте не были такими.
– Да, – подтвердила. Франсуаз.-Иначе
– Друзья мои, – добродушно обратился я к собравшимся. – Все это недоразумение. Подумайте сами, ну как можно отправлять на кухню такую девушку? Представьте, что она там приготовит. Вот вы стали бы такое есть?
Я посмотрел на их заводилу.
– Какая подлость, – прошептала Франсуаз. – Я умею фехтовать, стрелять, петь, составлять корпоративные контракты. Единственное, чему я не училась, эго готовить. И ты будешь всегда тыкать меня в это носом?
– Мы ее научим, – мрачно пообещал парень. – По-своему.
– Ладно, скворец. – Франсуаз решительно вышла вперед. – Ты мне надоел. Пошел прочь, пока еще можешь.
Юное дарование попыталось что-то возразить, но Франсуаз не из тех, кто любит длительные дискуссии. Она ухватила собеседника за нос двумя пальцами и резко свернула сей орган на сторону.
Прежде чем парнишка успел поблагодарить девушку за это благодеяние, она с громким хрустом вернула ему нос на место.
Молодой человек схватился за лицо, тщетно пытаясь определить, в какой раз ему было больнее – в первый или во второй.
– Кто-нибудь еще хочет? – спросила Франсуаз.
– Шлюха! – закричал кто-то из собравшихся и тут же поспешил спрятаться за спины остальных.
Парень, которому только что вправили нос, поднял глаза. Он был сыном грубого фермера и привык к боли – но не от женщины.
– Ведьма, – прохрипел он. – Сейчас ты получишь у меня, ведьма.
10
Чувственные губы Франсуаз изогнулись в недоуменной гримасе.
Будучи демонессой, она не может быть колдуньей; с тем же успехом можно единорога обозвать минотавром.
Однако обладателю сломанного носа новая идея, очевидно, понравилась. Он обернулся к своим сотоварищам и взмахнул кулаками.
Все они вдруг начали скандировать:
– Ведьма! Ведьма! Ведьма!
– Мне это не нравится, Френки, – пробормотал я.
– Еще бы, – огрызнулась девушка. – Слушайте вы, недоумки. Если через минуту вы не провалитесь все под землю – ваши папаши уже никогда не станут дедушками.
– Чертова колдунья! – кричали они. – Покажи ей, Келес!
Так, без сомнения, звали главаря.
– Френки, – заметил я, – ты слишком сложно сформулировала. Но постой…
Я отступил назад и приложил пальцы к вискам. Мне надо было вспомнить.
– Слишком сложно? – огрызнулась Франсуаз. – Сейчас поясню.
Демонесса сделала шаг вперед и оказалась прямо перед главарем. И положила руки ему на плечи.
Инстинкта самосохранения в мужчинах меньше, чем в женщинах, – его перебивает гордыня. Однако любой парень, оказавшись в подобной ситуации, автоматически дает стрекача – если, конечно, не надел с утра свинцовых трусов.