Между двумя братьями
Шрифт:
– Разве ты не видишь, что это благо? У Дэйла будет ребенок, который станет его плотью и кровью.
– Ты имеешь в виду твоей плотью и кровью.
– Это одно и то же, – отвечаю я.
Мама раздраженно вздыхает.
– Это не так, Картер. Возможно, вы убедили самих себя, но ты и Дэйл – два совершенно разных человека. То, что вы однояйцевые близнецы не меняет этого факта.
Я уже собирался возразить ей, когда она продолжила.
– Мы также видели картину.
Снова, я не хочу предполагать, что она имеет в виду, но в глубине души, знаю. Хотя молчу.
–
Вот все дело. Они думают, что у нас был роман.
– Между нами ничего не было, мама. Я позировал Сейди, потому что она художник, которому нужна была модель.
– Ты брат ее мужа, – говорит мама. – Это неправильно, Картер. Если ей нужна была обнаженная модель, она должна была найти кого-нибудь другого.
Я помню тот день, когда она меня рисовала, ту тоску, которую я чувствовал к ней, то сексуальное напряжение, которое повисло между нами в комнате. Как бы я ни старался, я не могу забыть ничего, что произошло между нами.
– Мама, тебе нужно успокоиться, – советую я. – У тебя скоро появится внук. Что-то радостное, как это и было задумано.
– Вы, дети, думаете, что знаете о жизни все, но если бы это было так, вы бы не совершали такие глупости, подобные этой. Как ты можешь быть спокойным, если ты и твой брат готовы сделать то, что навсегда вобьет клин между вами? Мы не так вас воспитывали.
Я вздыхаю. Мама права. Мы всегда раньше делились со всем, что происходило. Мы обещали, что это не произойдет между нами, но это допустили. По крайней мере, я это сделал.
Если мама и папа когда-нибудь придут к согласию о том, что мы сделали, нам нужно показать им, что у нас все хорошо. Нам нужно доказать им, что рождение ребенка сделало нас ближе, а не разлучает.
– Вы воспитали нас в любви, мам. Мы делаем то же. Все дело в этом. Речь идет о любви.
– Правда? – недоверчиво спрашивает она. – Если речь идет о любви, тогда почему ты сидишь в маленькой грязной комнате, в то время как твой ребенок растет в другой части города?
Я оправдываюсь, чтобы закончить разговор. Потом сижу, глядя на телефон.
За последние несколько месяцев я убедил себя, что поступаю правильно. Сейди и Дэйлу нужно свободное пространство. Я мешал… даже стоял между ними, но скоро появится ребенок, и, несмотря на мои чувства к Сейди, мне нужно находиться там, ради моего брата и ребенка.
Впервые за несколько месяцев я набираю номер Дэйла.
ГЛАВА 24
Дэйл
Картер придет на ужин, он позвонил мне и спросил, все ли будет в порядке, если он присоединится. Сейди чуть не разрыдалась от облегчения. Думаю, мы оба боялись, что он разозлится после звонка мамы и отца. Картер упоминал, что разговаривал с ними, но не рассказал, что было сказано. Мы были на кухне, когда раздался звонок в дверь. Сейди бросила на меня нервный взгляд и начала подниматься со своего места за столом.
– Сиди, –
Иду по коридору и открываю входную дверь. За ней стоял Картер, выглядящий еще более внушительно чем когда-либо и держащий упаковку с шестью бутылками пива в руках. Это не выглядит так, что нас ждет тяжелая ночь тоски и сожалений, и я чертовски этому рад.
– Не могу поверить, что ты позвонил в дверь, бро!
Делаю шаг вперед и крепко его обнимаю.
– Это больше не мой дом, – отвечает он, протягивая упаковку с пивом.
– Это твой дом, – возражаю я, забирая пиво. – Ты просто решил оставить его позади.
Картер почти торжественно кивает, и мы идем по коридору.
Сейди встает, когда мы заходим на кухню, ее живот выглядит больше, чем когда-либо. Картер не видел ее какое-то время, так что я уверен, что он будет поражен ее размерами.
– Ух ты, – восклицает он. – Ты только посмотри на себя, Сейди.
Она улыбается и руками потирает свой раздувшийся живот.
– Я стала в два раза больше, чем была, – смеется она.
– Похоже на то.
Мы вежливо стоим, улыбаясь, будто недавно стали друзьями. Это так странно и неудобно.
– Это действительно замечательно – увидеть тебя, – в конце концов, проговаривает Сейди.
– Да. Мы думали, что ты внесешь нас в список людей, кому только отправляют рождественские открытки.
– Это не так, – возражает Картер.
Он засовывает руки в карманы джинсов.
– Ну, что бы то ни было, мы очень рады, что ты здесь с нами, – признаюсь я. – Садись, Сейди приготовила ужин.
Сейди идет к плите, чтобы начать накладывать курицу и салат, которые приготовила.
– Это, парни, для вас, а у меня будут макароны. Я должна следить за тем, что я ем, иначе буду страдать от изжоги.
Картер присаживается за стол, и мы открываем по банке пива.
Сейди медленно идет к кухонному гарнитуру и приподнимается, пытаясь дотянуться до стойки с тарелками над головой.
– Позволь мне это сделать, – предлагаю я, подскакивая с места, и плавно двигаюсь вокруг нее, снимая три тарелки со стойки, до которой Сейди теперь не может дотянуться из-за живота.
– На самом деле, почему бы тебе не присесть, позволь нам самим разобраться с этим.
Она выглядит так, будто собирается возразить, потом вздыхает и садится в конце стола. Сегодня она выглядит очень усталой. Совсем не своя. Наблюдает, как мы с Картером раскладываем макароны, курицу и салат, как наполняем стаканы чаем со льдом. Потом мы все рассаживаемся и устраиваем наш первый семейный ужин за последние месяцы.
Мы говорили о самых разных вещах: о городских сплетнях, работе Картера, новом ресторане, который недавно открылся, и каков вердикт. Кажется, что все хорошо, но кажется таким фальшивым. Картер выглядит, как натянутая струна, его плечи и челюсть напряжены. Он очень старается, чтобы все было непринужденно, но я знаю, что ему есть, что сказать. Его взгляд продолжает скользить по животу Сейди, а затем снова возвращается ко мне.