Между нами (любовь) война
Шрифт:
«Смотри, что нашла»
«Я её помню…» – набираю сильно запоздалый ответ.
А ещё помню, как стучал пульс, когда Лиза лежала рядом. В тринадцать это было не совсем понятной реакцией на подружку из компании, с которой мы чего только не вытворяли вместе. С физиологией проще. Лет в четырнадцать отец подогнал мне первые резинки и потыкал пальцем в инструкцию для применения. А вот с нарушением сердечных ритмов я разбирался сам. Долго, упорно и
Мне тепло от этой фотографии и одновременно больно. Кажется, что сердце сейчас пробьёт рёбра. Царапаю грудь пальцами и откладываю мобильник. Тупо смотрю в окно на то, как просыпается город.
К семи привозят завтрак.
Тёплые сырники с ягодами и сметанным соусом залетают на «ура» после двух суток на бухле и подножном корме типа чипсов. Запиваю их горячим чаем и иду собираться. Надо предкам показаться, а потом у нас каток.
Зауженные к низу штаны цвета хаки, белая футболка навыпуск, толстовка, куртка и берцы. Вот и весь прикид. Цепляю с полки любимый парфюм. Расчёсываю и слегка взъерошиваю тёмные волосы.
В дверь звонят. Впускаю клининг. Показываю фронт работы и сваливаю.
На капоте любимой машинки красноречиво лежит кирпич.
– Да пошёл ты! – стреляю взглядом на окна третьего этажа.
Фоткаю угрозу, швыряю под дерево и сажусь за руль. Сосед выходит из подъезда. Встречаемся с ним агрессивными взглядами.
«Не воюй со мной, дятел. Ответка на кирпич тебе не понравится!» – обещаю ему мысленно. Мужик в своих фантазиях явно ограничен, и я читаю в его взгляде что-то вроде обещания физической расправы.
Это скучно, чел! И очень банально.
Часа за полтора добираюсь до дома отца.
– Почему я опять не могу до тебя дозвониться? – наезжает он с порога.
– Э-э-э… Может потому, что у меня есть личная жизнь? И ночью я иногда сплю? – накидываю ему в ответ.
– Знаю я, где водится вся твоя личная жизнь.
– А я знаю, где твоя, – ржу. – Ты хочешь поговорить об этом?
– На самом деле и об этом тоже. Ну и позавтракать с сыном в редкий выходной было бы неплохо. Мать скоро спустится.
– Я уже здесь. Привет, мой хороший, – идёт ко мне с раскинутыми для объятий руками.
– Привет, мам, – терплю поцелуй в щёку.
Уходим в столовую. Я не голодный. Пью чай, пока родители едят.
– Димочка, я настаиваю на твоём возвращении домой. Вот скажи мне, какая необходимость жить отдельно, если здесь у тебя большой дом, семья? М?
– Лар, у нас взрослый парень, – меня спасает отец. – Ты хочешь, чтобы паломничество из противоположного пола проходило через нашу гостиную?
– Не надо об этом за столом, пожалуйста, – кривится мама. – И вообще, я поражаюсь, Саша, как спокойно ты об этом
Мне тоже было хреново, мам. Но ты эгоистка, поэтому ничего не замечаешь.
Хмыкнув, молча встаю из-за стола.
– Ты куда? – подскакивает она.
– Да достало всё, – отвечаю не оглядываясь. – В этом доме хоть один день проходит без ваших скандалов и твоих слёз? Не звони мне больше по ночам. Я не приеду.
– Дима?! – мне в спину летит тонна возмущения. – Ты не смеешь так говорить! Не уходи. Не бросай меня, – надрывно просит мама.
Догоняет, обнимает и прижимается щекой между лопаток.
– Ну прости, прости, мой хороший, – гладит ладонью по напряжённому прессу. – Не уходи, я обещаю, больше не буду ругаться. Давай попьём чай все вместе. Как раньше?
– Как раньше уже не будет, мам, – убираю её руки и разворачиваюсь, чтобы заглянуть в глаза. – Здесь всё сломалось настолько, что проще выбросить, чем починить. Мне надо ехать. Пап, набери вечером, обсудим, что ты хотел. Не могу я здесь. Реально достало.
Сажусь в машину. Мне тут же прилетает сообщение от отца:
«Я задумался о разводе после нашего последнего разговора. Одобряешь или в прошлый раз были эмоции?»
«Одобряю. Меня только в это не втягивай» – пишу ему ответ.
Хотя всё равно же втянут и сожгут все нервы, пока будет длиться процесс.
Прокатившись ещё по некоторым делам, подъезжаю на каток с опозданием минут на тридцать.
Наши уже здесь.
Ванька на льду, демонстрирует навыки езды спиной вперёд перед какой-то девчонкой. Миха затягивает шнурки на коньках Аиши. Его жена встаёт на них явно в первый раз. Поднимается и тут же заваливается, теряя равновесие.
Ловлю взглядом Лизу, но не успеваю кайфануть от того, какая она изящная и красивая, как мне в плечо прилетает кулак от Назара.
– Нахер ты это сделал, Беркут?! Зачем сказал Южной про наш договор? Мы как друзья с тобой всё решили тогда…
– Я тоже думал, что мы друзья, Назар, – в ответ толкаю его в плечи. – Но ты сделал свой выбор. А я сделал свой.
Ещё раз толкнув его, обхожу и спускаюсь на пару ступенек по трибуне.
– Беркут, мля! – рявкает Грановский. Миха поднимает на нас голову. – Ты серьёзно сейчас?! Мы столько лет все вместе! Просто возьмёшь и уйдёшь?!
– Я уже ушёл, – дьявольски улыбаясь, показываю фак с двух рук одному из своих лучших друзей и быстро спускаюсь к прокату коньков.