Между небом и водой
Шрифт:
– Да и варанг – дорогой подарок. Айрэ щедр. Думаю, ты ему понравился, – Токвин обошел вокруг Найрона, – поэтому он подарил тебе его?
Найрон насторожился. Что учитель имеет в виду?
– А что такое, Даг, почему бы Айрэ не сделать другу подарок? Ведь вы подружились? – Эва глянула на Найрона, – А семья у него богатая, они могут себе позволить…
– Раздаривать варангов, стоящих около пятисот капелей, направо и налево, – насмешливо ответил Токвин.
– Стич ко мне привязался! – Найрон с вызовом посмотрел на Дага, – он не захотел оставаться с Айрэ!
Токвин застыл. Только что он улыбался и теребил
– При-вя-зал-ся? – слоги тяжело повисали в воздухе, заставляя Найрона вздрагивать.
– Ну да. Стич сразу меня полюбил… Да ко мне и другой варанг лез все время. Его брату подарили, а он ко мне шел.
Токвин, покачиваясь с пяток на носки, задумчиво поскреб подбородок. Еле слышно пробормотал:
– Это что-то значит. Но что… не понимаю.
– Даг! – Эва взволнованно схватила со стола сушеную нармику и закинула в рот, – но ведь, – она усиленно начала жевать, – ведь варанги привязываются только к хозяину? Почему они идут к Найрону?
Пожав плечами в ответ, Токвин усмехнулся.
– Что-то слишком много загадок для одного учебного года. Три времени прошло c его начала, а их количество уже обескураживает.
Он раздраженно щелкнул пальцами, от которых отскочил плотный воздушный шарик, звонко ударившийся об отражатель и влетевший в огонь. Пламя вспыхнуло с удвоенной силой и Найрон опасливо отошел от камина, покосившись на учителя. Токвин с силой провел рукой по волосам, резко развернулся к Эве.
– Ладно, я пойду. Думаю, мы с тобой все обсудили? – после кивка Томс, он пожелал им добрых снов и вышел, так и не посмотрев на Найрона.
– Найрон, тебя Микел больше не обижает? – Эва, все еще с набитым нармикой ртом, опять забралась в кресло. Легко повела рукой, послав в сторону мальчика парочку.
– Нет. Я даже удивился, – Найрон смущенно улыбнулся, словив фрукты.
– Ну… Ничего удивительного… А, вот! Я тебя еще хотела спросить, ты не заметил, в книжных лавках не продавались такие…м-м-м…книжечки…Ну, что-нибудь про легенды войны…
Найрон медленно покачал головой. Книжечки? Про легенды войны? Он хотел спросить, почему нет ничего удивительного в том, что Микел больше не трогает его, но Эва вдруг засобиралась ложиться спать и, пожелав ему спокойной ночи, почти выставила из кабинета.
Бредя по коридору к платформе, он задавался вопросом, каким образом будет отвечать на завтрашних уроках, если не выучил ни одного.
Наутро Найрон вскочил пораньше в надежде повторить хотя бы один из четырех рефератов по живологии. Сев на кровати ближе к окну, пока большинство ребят еще спало, он принялся листать страницы своей работы о строении плодов демизы, поглядывая иногда на платформу. Увидев Токвина, он заинтересованно остановил на нем взгляд. Сначала Даг просто стоял, скрестив руки на груди, будто ждал чего-то. Затем резко наклонился, присел на корточки и тут же распрямился. Найрон готов был поклясться, что он что-то подхватил с пола платформы, но когда учитель направился в сторону учебного корпуса, руки его были пусты.
На уроке живологии Найрону не повезло дважды. Один раз, когда Немиза решила спросить его, и второй – когда она решила спросить его по тому реферату, который он не успел прочитать.
Токвин быстро ходил между столов, его походка стала стремительной, а движения резкими. Несколько раз, когда он случайно взмахивал рукой, с пальцев срывались порывы ветра, сметающего тетрадки со столов. На его лице застыло непонятное выражение. Поглядывая украдкой на учителя, Найрон улавливал то намек на тоску, то замечал отчаяние и боль, спустя мгновение казалось, что лицо Токвина источает ненависть и нетерпение. Все эти оттенки эмоций с трудом угадывались на бледном лице, будто игра светотени. На протяжении урока Найрон несколько раз решал, что эти чувства привиделись ему, но, вновь и вновь бросая взгляды на учителя, убеждался в обратном.
Даг не отреагировал ни на неудачу Найрона, ни на злобную усмешку Микела, ни на Лису, которая, проходя мимо в конце урока, тоненьким сочувственным голоском поинтересовалась:
– Что, златовласик, не получилось, да? Так у тебя и средний бал к концу трети не наберется.
Вздрогнув, Найрон молча продолжил собирать тетрадки в мешок. О конце трети и необходимости набрать средний балл он как-то подзабыл. А ведь до конца трети осталось одно время… Если к концу года у него будет в двух третях балл "ниже среднего" – его отчислят. Он, конечно, сможет попытаться вновь поступить в школу, но, учитывая свои способности, точнее их отсутствие, у него мало надежды на повторный успех.
– Спасибо, что напомнила, – пробормотал он вдогонку, вставая из-за стола.
Выйдя из кабинета последним, Найрон успел увидеть мелькнувшую за поворотом коридора длинную синюю рубашку Токвина.
После обеда он сел за письмо отцу. Впрочем, оно получилось кратким. Несколько сухих фраз о том, как у него обстоят дела, о варанге, о купленной книге и просьба передать ему немного капелей. Ни слова об "успехах" в учебе. Найрон надеялся, что отец не прилетит сюда сам, ему не хотелось видеть его и тем более разговаривать. Ему даже не было интересно, разузнал ли тот что-нибудь о родителях Микела Веруго и их прошлом.
Запечатав письмо в конверт, Найрон направился к плантациям, где жили оставшиеся шворхи. По пути, пройдя мимо натужно пыхтящего Зарика, который обмакивал тряпку в ведро с неизменной водой и мыл ею пол, оставляя пыльные разводы и кучки мусора вдоль стен, Найрон повел рукой над ведром, создав воздушную волну, и опрокинул его. Оглянувшись, и старательно округлив глаза, он с наслаждением наблюдал, как Зарик причитает, ползая по полу в намокших штанах и пытается собрать в тряпку грязную воду. Та растеклась по всему коридору, в конце которого слышался раздраженный голос демарго. Улыбнувшись, Найрон подумал, что все-таки способен на кое-какие веления.