Между небом и землей

Anya Shinigami

— Ты глупая, тебе велено было оставаться в укрытии. Это ловушка, — так же тихо произнес он и почему-то коснулся губами моих волос.

От него веяло тоской и беспомощностью, а еще горьким сожалением, но я держала себя в руках, чтобы не упасть на пол и не начать биться в неистовой истерике.

— Я знаю, но у меня нет выбора…

— Анна, всё уже предрешено, ты должна оставаться в безопасности.

Сириус гладил меня по плечам, пытаясь как-то успокоить. Нет, он не сказал эти слова напрямую, он счел, что моя психика этого не выдержит, но его последняя фраза означала, что Северус должен погибнуть во имя высокой цели, и ничего теперь не изменить.

Кое-как сдерживая желающее рухнуть на землю сердце, готовое разбиться вдребезги на миллиарды маленьких осколков, я просто отстранилась от Сириуса, чьим крестом сейчас была неутолимая боль и сожаление.

— Я не имею права, Сириус, — гулко и больно вздохнув, произнесла я.

— У тебя нет выбора… — внезапно ровным тоном сказал он.

Его фраза была пощечиной. Но внезапная слепая ярость начала подниматься внутри, я готова была взорваться огнем и испепелить его, хотя понимала, что слова Сириуса были вынужденными.

— Не смей говорить мне таких вещей! — вскипела я.

Спятивший разум боролся с искалеченной душой, ведь мне предлагали смириться с тем, что Северус умрет, если я не приду. Из-за меня, возможно, уже погиб Игорь… Эта боль унижала меня. Как я могу оставить всё как есть?

— Если ты попытаешься спасти его, умрешь сама…

Я знала, чем это чревато: если Лорд получит эту омерзительную силу, которую я сейчас всей душой ненавидела, из-за неё человеку, которого я люблю, осталось жить всего-ничего, вся планета будет в опасности, если я выберу жизнь, а не смерть Северуса. Мой безумный взгляд передал еще одну волну протестов, которые судорожно отозвались в каждой конечности. Меня трясло от гнева, страха, боли…

— Они всё равно убьют его… — донесся бесчувственный голос Блэка. — Ты должна понять, что ничего уже не изменишь. Думаешь, он выполнит обещание, и Снейп будет жить после того как ты отдашь силу?

Зачем он говорил очевидные вещи, почему еще больше ранил душу? Хотелось испустить на ни в чем неповинного Сириуса силу огня, но он говорил всё правильно, только слова, призванные вернуть способность мыслить верно, имели обратный эффект. Я оттолкнула его и просто пошла наверх, куда увели Флёр. Этот разговор был невыносимым. Я прочитала в мыслях Сириуса, что, сбежав с потерями от Пожирателей и дементоров, им удалось скрыться, но затем они вернулись и встретили Аберфорта у черты городка, который привел их в Кабанью Голову. Сириус думал об этом, когда рассказывал о нападении.

В комнате наверху было тускло, она напоминала коморку, в которой ютился Кричер в доме на площади Гриммо. Окна занавешены простынями, повсюду была разбросана непонятного вида одежда, и странный запах врезался в нос. Да, хозяин не был чистоплотным, но меня заинтересовало другое, в комнате не было Флер, а на лестничном марше ни одного намека на присутствие других комнат.

— Мистер Дамблдор, — обратилась я к старику, стоявшему у окна и вглядывающемуся в ночь сквозь дырявую простынь сплошь заляпанную жирными пятнами, – где Флер?

— Она в Хогвартсе, — произнес он, когда сзади меня открылась дверь.

Я не поняла его фразы, но Сириус всё разъяснил – оказывается, за картиной, висевшей над камином, был потайной ход.

— Анна, тебе лучше оставаться здесь.

— Что? Я и спрашивать тебя не буду, — злобно прошипела я, давая понять, что слушаться вовсе не собираюсь. — Что там происходит?

Сириус тяжело вздохнул.

— Там идет битва с Пожирателями.

Мои глаза расширились от ужаса.

— Студенты…

— Младшие курсы

мы эвакуировали, Отряд Дамблдора и кое-кто из старших ребят остались. Здесь весь Орден и бывшие ученики.

— Как? — спросила я.

— Фальшивые галеоны, долго объяснять, я перенесу тебя отсюда, — сказал он и сделал шаг в мою сторону.

Я машинально отдалилась.

— Не будь глупой! — повысил голос Сириус. — Ты ничего не сможешь сделать!

— Сириус, ты что, идиот?

Новый прилив ярости подогрел стихию огня во мне. Сириус хотел, чтобы я ушла, оставила все на упование судьбы, которое было отнюдь не благоприятным. Он хотел, чтобы я спряталась, оставив Северуса на верную гибель. Сердце кололо от неистовой боли. Снова застучали молоточки в голове... Вдруг Игорь и правда мертв?.. А я ведь так и не простила его… Чувство отвращения к самой себе снова сжало душу в тиски. Из-за меня погибают люди.

— Что ты сам здесь делаешь, когда твои друзья и крестник в опасности? — сжимая кулаки, накинулась на него я, словно обвиняя в трусости.

— Я отправлял студентов, — рявкнул он.

Глаза его наливались кровью, он был словно разъяренный бык, ждущий взмаха красной тряпки. Он не мог поверить, что я обвиняю его в трусости, но это был вовсе не укор, а безысходность, вылившаяся наружу бессмысленной речью.

— Иди сюда, — произнес он, протягивая руку, стараясь игнорировать собственный гнев.

Я просто развернулась и пошла к портрету над камином.

— Стой! — скомандовал он, собираясь схватить меня за предплечье, но не успел, я увернулась.

*

Сириус не успел схватить Анну, она извернулась и выскользнула, не позволив даже прикоснуться к себе. Внезапно она обернулась, и Блэк увидел нечто страшное – все ее лицо было искажено злобой, до этого видимо просто дремавшей в этом ангелоподобном существе. Её глаза воспламенились, и не осталось от той апрельской зелени ничего; в них была огненная ярость, светящаяся ярким белым заревом, от центра переходящим в красные языки. Это был дьявол во плоти, еще никогда. Волосы Анны тоже охватило пламя, а губы искривились, являя белеющий оскал. Он испугался не страшной стихии, готовой вырваться наружу, Сириус видел перед собой любимую девушку объятую огнем, готовящуюся к броску ядовитой кобры, и эта злоба, испещряющая её, была обращена именно к нему. Опасная, она словно превратилась в сгусток зла, будто вышла из преисподней её сидящая глубоко внутри натура. В этом существе Сириус больше не видел Анны, она испарилась…

*

Бесконтрольное пламя едва не вырвалось наружу, почему я так злилась на него? Он был полностью прав, я не имела права рисковать жизнями людей, на которых падет кара владеющего четырьмя стихиями Волдеморта. Воздух сгорал вокруг меня, становилось тяжело дышать, я чувствовала ужас Сириуса при взгляде на меня. Он был ошеломлен, и даже не глядя в зеркало, я знала, что выгляжу сейчас как дьявол или, быть может фурия, готовая в любой момент напасть на мужчину, которого хотела уберечь от всех бед на земле. Он пускай и перестал быть главным в моей жизни, но остался другом с вечно усталыми глазами. Я не могла полностью взять себя в руки, но все же развернулась и забралась на табурет, открывая картину. За ней располагался пыльный, завешанный паутиной узкий проход, в который, пригнувшись, я влезла. Не став дожидаться Сириуса, который наверняка собирался вернуться в замок, я по мере расширения прохода ускоряла шаг. В конце пути показался свет.