Между небом и землей
Шрифт:
Сволочь… Ты отнял у меня нормальную жизнь, ты отнял у меня свободу и теперь отнимаешь Северуса. Я не замечала, как, проходя по улице, заставляла расцветать замерзшие кустарники. За мной тянулся ковер из растений, из-за кирпичей домов из рам и фундамента вырастали цветы, плющи, но всё это точно так же исчезало спустя несколько секунд, ярость превращала растения в тлен, и он пеплом разносился по ветру. Снег, лежавший на окраине, расползался, открывая черное пятно влажной, подогревающейся пламенем земли. Наконец выйдя за черту города, я увидела на небольшом холме покосившийся, едва различимый в темноте дом. Выбитые стекла, ни единого намека на огонек, зажженную лампу… Неужели я ошиблась и потеряла драгоценное время? Я отправила Патронуса к хижине, и он осветил её серое дерево состаренное годами. Крыша промялась от тяжести
— Келпи тебя дери! — негромко произнесла я и ударила ногой со всей силы по разбитой запертой двери.
Отчаяние усилилось, где же они держат Северуса? Я прислонилась лбом к дощатой стене и впала в уныние, в жестокое разочарование в самой себе, в агонию паники. Зубы стиснулись в болезненной гримасе, и из глаз хлынули истерические слезы, а серебристая лань, стоявшая рядом, замерцала и начала тускнуть. Мерлин, за что мне это? Как же я хочу проснуться у себя в кровати – в Хогвартсе – и ощутить, что последний год был лишь жутким кошмаром. Но как не силилась жмуриться, поднимая веки, я все равно видела перед собой гнетущую ночь и далекие фигуры дементоров, скользящих меж небом и землей. А где-то совсем недалеко бились с Пожирателями и жуткими тварями друзья, которых я отвергла, которых предала. Ни в чем неповинный Сириус и Гарри Поттер, всё ещё борющиеся за жизнь, и неизвестно сколько потерь мы уже понесли, сколько ждет впереди, пока Лорд не выйдет на финальную битву со своим главным врагом — Мальчиком-Который-Выжил…
Для меня битва была окончена. Я смотрела на наручные часы в серебряной оправе, которые отмеривали последнюю минуту его жизни. Половина десятого… Поздний вечер мой Северус встретит на небесах… Я сползла по стене. Сердце сдавила адская боль, и не в силах с ней справиться я скомкала ткань мантии на груди с такой силой, что костяшки пальцев должны были треснуть. Сорок секунд… Последние мысли, живущие в голове, были обращены к нескончаемому чувству вины перед всеми, шансы потеряны. Горечь обиды, из-за меня страдает множество людей. Игорь мертв… эти слова гулким эхом отдались в голове. Он рисковал ради меня жизнью, нет, он не искупал прошлые грехи, он просто видел во мне всего лишь ребенка, маленькую девочку, несправедливо наказанную судьбой. Тридцать секунд… Тик так, тик так… Воспоминания о самых жестоких промахах уничтожали сознание, раскалывали череп болью. Нервный всхлип вместе с тяжелым выдохом вырвался наружу. Двадцать секунд. Время неумолимо двигалось вперед, перекрывая доступ трезвости мыслей. Я задыхалась в безмолвной истерике сидя на снегу, лань окончательно растворилась, оставив место тьме, поглотившей меня. Пятнадцать секунд… Хватит, остановись! Я молила время. Знаю, ничего уже не изменить, Лорд просто убьет его, сделает то, о чем мой бедный, замученный Северус мечтает больше всего, он, наконец, воссоединится с той, которую по праву заслужил, а не со мной — предательницей, обманщицей, не сумевшей его спасти... Десять… Чернота сгущалась рядом со мной, дементоры приближались, чувствуя отсутствие Патронуса… Почему я смотрела на фигуру в рваном капюшоне как на спасение? Не было страха, хотя твари окружали меня, они питались тоской, последними крупицами любви. Я ждала… Пять секунд… Под тканью склонившегося надо мной существа различила зияющую дыру в голове без глаз. Если бы я могла еще что-то видеть, наверное, увидела бы гниющую кожу, но это было уже не важно. Две секунды… Этот огромный рот, сгнившее дыхание врезалось в нос, заставляя рассудок мутиться… Одна секунда.
— Северус… — выдохнула я из последних сил.
Я почувствовала, как существо с силой втянуло в себя воздух, и что-то начало подниматься изнутри, словно из меня вытаскивали маленький кусочек… Время вышло. Я закрыла глаза и мысленно простилась с жизнью, отправляя душу в последний путь…
— Эй, вы, твари, расступитесь. Кыш, кыш! — громко и как-то играючи раздался неприятный женский голос.
Едва не упав в омут с головой, я почувствовала, как душа становится на свое место, а монстр с зловонным дыханием отдаляется. А я так надеялась, что это последнее,
— Беллатрисса… — едва различимо прошептали мои губы.
Женщина презрительно хмыкнула.
— Встать! — скомандовала она; её голос напоминал лаянье гиены.
Ноги не слушались. Я смотрела на неё с каким-то нездоровым благоговением, знала, что эта чокнутая убийца приведет меня к заветной цели… Я успела. Ухмылка образовалась на губах. Не выдержав моих долгих вставаний, она схватила меня за загривок и, резко рванув вверх, поставила на ноги. Вновь я услышала этот мерзкий хохот истинной Темной ведьмы. Беллатрисса наматывала на палочку свои кудрявые волосы и с наигранно добрым выражением лица, что получалось у нее скверно, смотрела на меня.
— Забавно было наблюдать за тобой, — ехидничала она, толкнув меня подальше от дома. — Северус! — передразнила она злорадствуя. — Как трогательно! Как романтично!
Мне не было дела до её издевательств, не нужно было повода для того, чтобы убить эту бездушную стерву, но она была нужна, она приведет меня к нему…
— Чего ты ждешь, мразь? — злобно спросила я, всё еще приходя в себя от едва не свершившегося поцелуя дементора.
Беллатрисса надула губки и сделала обиженное личико.
— Так ты встречаешь ту, которая приведет тебя к твоему обожаемому Северусу? — она сделала огромный приторный акцент на слове «обожаемому». — Ну же, детка, возьми меня за руку!
Она протянула свою ладонь без страха, что я могу сжечь её дотла, эта ведьма со скверным характером знала, что ей ничего не грозит, пока Северус у них.
С отвращением глядя на эту бессовестную женщину, чей смех мог преследовать в кошмарах кого угодно, я опустила пальцы в её раскрытую ладонь и крепко сжала, но она словно не почувствовала этого. Внезапно я увидела приближающуюся издали фигуру и светлое серебристое пятно, сопровождающее ее…
*
Сириус освободил проход от плотно обступившего каждый дюйм тоннеля плюща. Он знал, что, возможно, уже поздно, но не имел права не пойти за ней. Выбравшись из прохода на табуретку, с которой впопыхах едва не навернулся, чертыхаясь, он сбежал по скрипучей лестнице вниз и увидел Аберфорта, сидящего за одном из столиков.
— Что она…
— Империус, — негромко произнес старик.
Да Анна совсем обезумела, она заставила Аберфорта вскрыть защиту при помощи запрещенного заклятия!
— Сириус, она опасна, и она не на нашей стороне.
— Аберфорт, её мотивы, поверь, совсем иные, — зачем-то оправдывал он обезумевшую девушку; Сириус дернул ручку входной двери, но она не поддалась. — Открой защиту.
Аберфорт покорно встал, словно мумия, наверняка это было похмелье от заклятия, он все еще не мог прийти в себя. Его губы едва заметно пошевелились, и защита исчезла.
— Сириус, там толпы дементоров, это опасно… — предупредил он.
— Я знаю, — крикнул тот, уже выбегая в зиму в одной рубашке и жилетке. — Экспекто Патронум!
Огромный серебристый пес вылетел из его палочки и побежал рядом. Сириус вызвал его при помощи самых сокровенных, самых чистых и светлых воспоминаний, тех, что были единственным доказательством того, что он с Анной был вместе. Близость её теплого дыхания, хрупкие руки, играющие с его волосами, юное прекрасное тело, каждый сантиметр которого он покрывал аккуратными, содрогающими поцелуями. Её зеленые глаза, без взгляда в которые он не мог уснуть… Эти воспоминания были самыми дорогими и счастливыми, но в то же время причиняли неимоверную боль, вонзаясь в рассудок тысячами осколков разбитого сердца. Он не хотел дышать, он не хотел биться, не хотел жить и бежать по улице, кишащей дементорами, которые ищут слабину в его Патронусе, Сириус хотел упасть в снег лицом и разрыдаться. Но время еще не пришло, еще не пришел тот момент, когда он сорвется, не сдержит панику, истерику, до этого показывающую себя лишь парой скупых слез. А пока он не мог поверить, что Анна больше не с ним – возможно, именно это оставляло силы в его теле. Он бежал за той, что предала всех, предала его истинную любовь, за той, что бросила всё и осознанно шла в капкан ради непонятных чувств, ради безумной любви.