Между Раем и Адом

Шай Фелиция

Поболтав еще где-то с час, мы решили разойтись по своим комнатам. Пожалуй, тут Амалию и прорвало. Видимо, она не хотела плакать при парнях, не в ее стиле при них показывать свою слабость и беспомощность. Белла тут же к ней подошла, садясь на кровать, обнимая и пытаясь успокоить.

— Хэй, ты чего? — Спросила негромко она, когда мы все также непонятливо смотрели на подругу.

— Мне… мне так… жаль. Жаль, что я так себя вела с вами. Зазналась за время войны, — всхлипывая, ответила Амалия и закрыла лицо ладонями. — Что… Кейт назвала предательницей, что от вас так отдалилась, а теперь? Теперь я чувствую

себя последней… тварью…

— Так, ну хватит, Амалия. Ты не виновата в том, что у тебя были прямые обязанности, заставляющие тебя находиться всё время с Миносом и держаться крайне строго. У тебя был авторитет. А по поводу меня, так у тебя были все основания, разве не так? — Спросила осторожно я, и Амалия покачала головой.

— Нет. Если бы… если бы я… — Концовку я расслышала очень плохо, так что тут уже пришлось включиться и Элизабет.

— Всё в порядке. Не ты одна не доверяла Кейт. Там пол армии шепталось, что ее лучше было бы сжечь на костре, без обид, — обернулась ко мне подруга. — Ты была командиром и если бы ты ей доверяла, то не обошлось бы без потери авторитета, — достаточно справедливо заметила Эл, и я в подтверждение ее слов кивнула.

— Она верно говорит. Не будь ты…

— Меня Минос после падения бросил, — уже почти что проскулила от горя Амалия. Вот черт, тут еще и разбитое сердце в придачу. — Он сказал, что я не достойна его и, пускай сама выкарабкиваюсь со своими обожженными крыльями. Сказал, что если бы лучше командовала, то нас бы тут не было, и Рай был бы нашим, — проревела подруга, и сейчас я почему-то захотела очень сильно ударить этого придурка. — Меня после падения спас неизвестный демон… Я даже его имени не помню, но Минос… что с ним? Цел ли он…

— Стоп, стоп, стоп, подруга, — остановила я поток мыслей Амалии. — Ты серьезно переживаешь за него? Даже после того, как он обвинил тебя во всех своих ошибках? Это ведь он собрал всю армию и бросил на амбразуру! — В сердцах воскликнула я, абсолютно забывая, где мы находимся, и в мою сторону тут же полетели шипения, полные укора, мол, услышат же сейчас. И я стала говорить чуть тише. — Кто тут и виноват, так это он. Не ты.

— Но, может, он это просто в сердцах сказал? Нам всем нелегко пришлось… — Начала было оправдывать его наша подруга.

Пожалуй, самое верное решение сейчас как раз высказала Белла:

— Слушай. Я, конечно, понимаю, что тебе очень больно, что эта война отняла у тебя абсолютно все, но, послушай, у тебя есть мы. И, думаю, нам стоит поспать. Перемещение и подавление сил достаточно изматывает нас всех. Так что давайте уже все ляжем. В конце концов, мы в таком замечательном городе, а завтра, наверняка, снова на рыночную площадь отправимся, надо же с местными поговорить, — она подмигнула нам.

Амалия, хоть и с трудом, согласилась и тоже легла в кровать.

На самом деле лично меня беспокоил всего один вопрос, который мучал полночи. Если к нам сейчас поднесут крест или выплеснут святую воду, обожжет ли это нашу кожу? По факту, крылья наши не очищены, а это значило, что мы по-прежнему падшие, а падшие равняются демонам… Во всяком случае, в душе теплилась надежда, что нам не предстоит это проверить на собственной шкуре.

Проснувшись рано утром от лучей солнца и позавтракав, мы разделились. Парни остались при дворе, чтобы

пообщаться с посетителями, а девушки отправились на рыночную площадь. Сегодня была особенно хорошая погода. Снег блестел на ярком солнце, на небе — ни облачка. Мы были не особо восприимчивыми к температуре воздуха, но мне безумно понравился тот легкий морозец, что стоял с самого утра. Он, что ли, добавлял некую атмосферу происходящему.

Как и вчера, люди на площади без умолку трещали, договариваясь о ценах, общаясь и смеясь. Кто-то даже ругался, и это создавало особый уют того времени. В какой-то степени я даже скучаю по тому, как по мостовой, цокая копытами, проходили лошади, люди смотрели друг другу в глаза, а не закрывались в автомобилях и не пытались поделиться абсолютно всем в соцсетях. Великие силы, как же все-таки были счастливы эти люди.

Несмотря на все проблемы, несмотря н какие-то недостатки той жизни. Всё-таки какое же было время…

Подойдя к одной из лавок, я и Белла стали рассматривать лежащие перед нашими глазами вещи. Как это и бывает, очень болтливый торговец нахваливал свой товар и рассказывал, что только у него можно встретить такие прекрасные платки.

— Девица, а посмотрите этот! Как раз к вашим прекрасным очам! — Улыбнулся достаточно приятного вида молодой человек и показал мне белый платок с изумрудной вышивкой.

Кажется, он до сих пор где-то у меня лежит.

— Нет слов, действительно, потрясающе, — улыбнулась я, приглядываясь к изделию. Белла же стала интересоваться по поводу другого платка, как вдруг осторожно ввернула в разговор нужную нам тему.

— На самом деле так быстро все меняется! Мы тут совсем недавно, только вчера пришли на корабле.

— Да вы что? И откуда такие прекрасные девицы в нашем изумительном городе? — Полюбопытствовал юноша.

— Из Звенигорода, — откликнулась я, вспоминая, что вроде такой город в это время как раз рядом существовал. — Что у вас тут интересного происходит? — Продолжила я, заинтересованно рассматривая платки.

— Ой, девицы, я тут сам где-то неделю торгую, но могу сказать, что что-то странное творится. Давеча вон, молодую красавицу, наверное, чуть старше вас примерно на пару годков, выдавали замуж. Коса до пояса, щеки румяные, а свадьбу какую сыграли, все тут только об этом и молвили. Только вот помимо красоты дивной, говаривали, что на свадьбе славная драка завязалась. Нет, я не спорю, это, конечно, понятно, повздорит кто-нибудь из родни, да еще и под крепкой настойкой, так завяжется махание кулаками! А тут… — Торговец тут же перешел на шепот, что пришлось к нему даже чуть наклониться, чтобы понять, что он там собирается сказать. — Тут даже чуть в могилу самих молодых не свели! Представляете? — Спросил он.

А вот и наш грех. Ну, может, еще и не факт, что это он.

— Невероятно, — покачала головой я и, осторожно отложив изделие с изумрудной вышивкой, достала из маленького мешочка на поясе пару монет, сколько и попросил молодой человек. — Держите. Уж очень красивый платок, — улыбнулась я, беря мягкую ткань в руки и видя, как на лице торговца улыбка сменяет то потерянное выражение, с которым он нам рассказывал историю о свадьбе.

— Думаешь, это он? — Спросила Белла у меня, как только мы отошли и принялись прогуливаться по площади.