Между Раем и Адом
Шрифт:
— Я — Рухиэль. Друг Аластора, — прошептал мне ангел.
Наклонившись, он достал из сумки небольшую флягу и дал отпить немного нектара. Рухиэль воровато оглядывался, видимо, боясь, что его сейчас кто-то заметит.
— Пей… да, вот так. Прошу, держись. Они пытаются придумать план, стараются все делать, как можно скорее. Просто держись. Понимаю, сейчас тебе с каждым днем будет становиться все хуже, ведь блок с силы упал. Твоё обращение в беса будет гораздо стремительнее, но слушай. Слушай меня. Все, что тебе надо — пытайся каждый день повторять имена. Своё, сестры, друзей. Тебе
Которое, к сожалению, так и не запомнила.
А Рухиэль говорил. Говорил, как там ребята на Земле, что у них происходит. Все так четко и отлажено, будто его специально подослали, чтобы помучить меня, как можно подольше, чтобы показать мне, что я не достойна жизни рядом с ними! Но он говорил.
В своем монологе он вновь упомянул имя Аластора, что заставило меня приободриться и попытаться начать соображать. Я хотела что-то спросить, но вопрос вылетел из моей головы, даже не слетев с языка. Всего лишь открыла рот, но промолчала. Забыла. Наверное, самое страшное для меня в этом обращении было то, что я стала забывать не сразу, а постепенно. Будто кто-то очень медленно стирал мою жизнь из головы, стараясь растянуть это удовольствие на как можно более долгий срок.
Вдалеке раздались чьи-то шаги. Рухиэль не стал мне обратно засовывать в рот кляп, за что ему огромное спасибо.
Четкие солдатские чеканные шаги приближались к столбу, пока не оказались за моей спиной.
— Вставай, предатель. Тебя отведут в темницу, а когда совсем потеряешь рассудок, казнят, — сказал незнакомый мне голос.
Меня отстегнули от столба, резко подняли на ноги и куда-то повели.
Я не запомнила, сколько мы шли. Я была босиком, а потому пару раз чуть ли не поскользнулась и не подвернула ногу, кажется, на собственной же крови. Однако солдаты держали меня очень крепко. Настолько, что даже руки от такого заболели. Хотелось вырваться, закричать, но не могла этого сделать. Физически, разумеется. После дня побоища мое тело было ослаблено, и они этим очень хорошо воспользовались.
В темницу меня кинули чуть ли не с размаха, ибо я с силой ударилась плечом о стену, а также услышала хруст собственного крыла. Как больно… Помня совет Рухиэля, чтобы не терять сознание, я стала перечислять те грехи, которые вручил каждому из нас Аластор.
Я — Гордыня, Джек — Похоть, Элизабет — Уныние, Крис — Чревоугодие… Я шептала их имена раз за разом. Повторяла круги Ада, старалась вспомнить моменты с мамой, её имя, голос, лицо — абсолютно все из прошлого, чтобы не потерять настоящее.
Я страдала. Каждый день все больше и больше теряла себя. Теряла свои воспоминания и эмоции. Я не помнила, что такое грусть, радость, печаль. Для меня слилось абсолютно все в одну единую массу. И имя ей было Боль.
Она страшным зверем поглощала меня изнутри, съедая очень медленно. Начинала с рук — они опускались, и я уже не могла да и, кажется, не хотела высвободиться. Продолжала телом — оно становилось слабее, и я уже не могла сдвинуться с места. Даже крылья не пыталась убрать.
Будто
Я стала забывать. Друзей, родителей, сестер. Первыми попрощались голоса. Я забыла их интонации, как говорили и как шутили. Не помнила вконец, как попала в Рай и почему у меня сломаны крылья. Все смешалось в одну серую массу. Но каждый день я прокручивала имя матери, ее лицо, смех. Я старалась не потерять самое дорогое, что у меня было.
Как-то в камере мои пальцы совершенно случайно коснулись кулона, что подарил мне Джек и попыталась вспомнить, откуда он, почему при мне? Всего на мгновение у меня все прояснилось. Я вспомнила смех и добрые глаза, ночь в саду перед битвой и его руки, что надевали на меня этот маленький меч. Но это всего мгновение. В следующий же миг — белый лист.
Как оказалось, память — это не самое страшное, что могло отнять у меня превращение в беса. Меня стали преследовать страшные галлюцинации, заставляющие вредить самой же себе. Люди за решеткой казались угрозой, а мимолетные тени — убийцами. Так что в тот момент, когда с тихим скрипом поддалась клетка, я рванула на выход, надеясь выбраться из этого хаоса, только чтобы меня никто не тронул.
Конечно же, я не смогла и шагу сама ступить снаружи. Чьи-то сильные руки перехватили меня, не давая и возможности рыпаться дальше.
— Убери ее крылья! Вам будет мешать! — Услышала я сквозь пелену бреда.
— Они поломаны, я не могу, ангел, — ответил ему рычащий голос, который тут же поволок меня наружу.
А я отбивалась, пыталась биться, применить силу, которая импульсами да выходила из-под рук. Казалось, моему похитителю было абсолютно все равно. Он был занят чем-то другим.
Рядом с нами раздавались крики и звуки драки, а меня все тащили, тащили куда-то вперед. Кажется, буквально на пару минут меня вырубило или это был провал в памяти? Во всяком случае, меня толкнули в портал, где я уже и очнулась.
Мигом вернулись все воспоминания, и я полностью стала осознавать происходящее. Крылья моментально регенерировали и смогли исчезнуть.
Передо мной стоял Аластор.
— Аластор! — Крикнула я, подходя к нему.
Но он резко мне ответил:
— Нет времени. Тебя перенаправят в Лондон к Гордости. У тебя будет буквально пятнадцать минут на то, чтобы решить проблемы и очистить крылья. Прошу, Кристал, хоть сейчас попытайся проглотить свой длинный язык! — Произнес мой наставник, и нас выкинуло в огромный особняк.
На диванах сидели друзья. У них был очень вымотанный вид, будто они не спали всю ночь, но только при виде меня тут же оживились.
— Вот она! — Крикнул Джек какой-то девушке, что спокойно сидела на кресле, закинув одну ногу на другую.
Невысокая, с длинными русыми волосами и вроде бы невинным взглядом, но весь ее вид… Это была Гордыня. Поджатые губки говорили о каком-то презрении ко мне, которое она и выплеснула, стоило только подойти ко мне.
— Ну давай. Проси, — ухмыльнулась она.