Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Конечно, тяжело мне было, однако моя «империя» – росла быстрее, чем изначально убогая фантазия у Погребинского. «Хата, тачка, шмара, шмотки, жрачка» – вот собственно говоря и, всё.
А больше чем в пузо влезет – не сожрёшь!
К тому же, ваш покорный слуга – тоже «паразит», каких ещё поискать надо. К примеру, я довольно бесцеремонно злоупотреблял его именем – чтоб решить кое-какие бюрократические заморочки, довольно часто встающие перед «Красным рассветом» и его структурами.
Мзду берешь – значит крышуй!
В
Но что-то, какая-то внутренняя чуйка мне подсказывала, что вот-вот – что-то грянет.
Глаза у Абрама Израилевича Каца – Начальника Ульяновского волостного отдела НКВД, были печально-грустными и, едва зайдя в его кабинет – я сразу понял, что подкралось нечто «пушистое».
Кроме него и Погребинского, здесь присутствовал настороженно-хмурый Председатель исполнительного комитета (Исполкома) волостного Совета – Анисимов Фрол Изотович, Начальник Нижегородского ГубГПУ – знакомый мне по разгрому банды и по «Делу Сапрыкиных» почти двухлетней давности и, ещё четверо незнакомых мне молодых людей в форме и при оружии.
Поздоровались, хоть и не за руку, вежливо предложили присесть.
– У нас накопилось к Вам множество вопросов, товарищ Свешников, – первым начал «гебист», открывая папочку с грудой от руки написанных листочков.
Ещё с первого взгляда при первом же знакомстве, он не показавшийся мне «кровавым» – а наоборот культурно-интеллигентным и, по слухам про него ходящим – знатоком поэзии и литературы, завзятым театралом.
Правда про, это «лицо кавказкой национальности» ходили и другие – очень нехорошие слухи…
Так ведь, людей без изъянов не бывает, правильно?
Особенно, при такой «работе».
– Спрашивайте, отвечу – у меня секретов от Советской власти нет.
Берёт первый листочек и поверх – прямо-таки «бериевского» пенсне, пытливо заглядывает мне в глаза:
– К нам поступил сигнал, что Вы – самозванец.
Меня «на гляделки» не возьмешь, поэтому изумлённо на него таращась:
– В смысле? Выдаю себя за расстрелянного Николая Кровавого? За Гришку Распутина? За покойную императрицу Александру Фёдоровну или за одну из её дочерей?
Тот, потупив очи:
– В смысле, что Вы – не Свешников Серафим Фёдорович, а кто-то другой – очень похожий на него человек.
– Ах, вот оно что…
Ненадолго задумаюсь и, как можно рассудительней:
– А смысл «другому человеку» выдавать себя за поповича? Вот я понимаю: в газетах пишут, что группа литераторов присвоили себе пролетарское происхождение – с целью примазаться к Советской власти и присосаться к кормушке…
Замечаю, как в глазах Погребинского сверкнули молнии и, продолжаю – уже откровенно стебаясь:
– …А какой смысл выдавать себя за сына «лишенца»? Вот если бы за сына товарища Дзержинского или хотя бы лейтенанта Шмидта!
Тот, строго:
– Не
Посерьёзнев:
– То, что я – Свешников Серафим Фёдорович, может подтвердить сидящие здесь товарищи Анисимов и Кац. Если и этого мало, можно спросить у моего отца – Иерея Благовещенского Храма.
– Про ваше происхождение, тоже немало «сигналов» от граждан.
Сказав это, Гебист устремил свой «чЮдный» орлиный профиль на выше упомянутых и, Фрол Изотыч тут же подтвердил мою личность:
– Да, Серафимка это… Правда, когда меня в пятнадцатом на войну забрали – он ещё совсем мелким был и до весны двадцать второго года, я его не видел.
Абрам Израилевич:
– С товарищем Свешниковым, я познакомился только после того, как он вернулся из польского плена. Однако, если гражданин Свешников Фёдор Евграфьевич – признал его за сына, стало быть – так оно и есть.
Гебист, откладывая несколько сшитых вместе доносов в сторону:
– Хотя у Вас имеются две старшие сестры… Но думаю – признания родного отца достаточно, чтоб закрыть эту тему.
Замечаю, что между им и Погребинским – хорошо заметна какая-то личная неприязнь.
Если кто не знает, а я забыл сообщить: ОГПУ не дружит с НКВД и, постоянно его же и «нагибает». Сама же советская тайная полиция, в данный момент, напоминает закрытое для посторонних и даже хоть какого-то государственного или партийного контроля – «государство в государстве», где борются за влияние и преференции несколько группировок – сплочённые в том числе и по национальному признаку.
Переложив на самое «дно» первый, кавказец достаёт другой листочек с каракулями:
– Поступил сигнал, что Вы собираете здесь «бывших», «социально чуждых» и так далее… Вот, даже пофамильно список имеется – всего около ста человек.
Заглядывая через глаза в самую мою душу, резко – буквально как хлыстом:
– С какой целью?
Примерно представляю себе, от кого могли поступить такие «сигналы».
Из-за наплыва в партию «ленинских призывников» – молодых, рьяных, да горластых – в волостной ячейке ВКП(б), власть потихоньку меняется. Старые кадры – Председатель волисполкома Анисимов, Кац, Конофальский, Взнуздаев и другие, хоть и держатся ещё силой своего авторитета из-за прошлых революционных заслуг – но мне уже понятно, что этот «статус-кво» ненадолго.
Конечно, в основном ребята вполне нормальные… Но есть и формирующееся вокруг Федьки-ассенизатора группка довольно активных и агрессивных экстремистов, мутящих воду.
С этим надо что-то срочно решать, но как?
Пока нет ни одной здравой идеи…
Натравить на них своих комсомольцев?
Избиение члена партии – может повлечь за сбой непредсказуемые последствия, вплоть до обвинения в терроризме.
Не хочется, край как не хочется подставлять своих ребятишек!
Протягиваю руку: