Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Оркестр тем временем грянул, а приглашённый из Оперного театра певец запел «Гимн студента»:
«– Во французской стороне, На чужой планете Предстоит учиться мне В университете. До чего тоскую я – Не сказать словами. Плачьте, милые друзья, Горькими слезами. На прощание пожмем Мы друг-другу руки И покинет отчий дом Мученик науки. Вот стою, держу весло, ЧерезВскоре, новые гости: созданный три года назад джаз-банд Леонида Варпаховского – насколько мне известно, пока единственный, в стране.
Правда, сперва пришлось с полчаса объяснять, что такое «джаз» – музыка протеста порабощённых американским империалистами негров, но публика была уже разогрета и, зашло «на раз».
Слова и музыку «джазбандитам» подсказал я и, это были песни из кинофильма «Мы из джаза»:
«А поезд тихо ехал на Бердичев, А поезд тихо ехал на Бердичев, А поезд тихо е… А поезд тихо шел, А поезд тихо ехал на Бердичев. А у окна стоял чемоданчик, А у окна стоял чемоданчик, А у окна стоял, а у окна стоял, А у окна стоял чемоданчик. А ну-ка убери свой чемоданчик, А ну-ка убери свой чемоданчик, А ну-ка убери, а ну-ка убери, А ну-ка убери свой чемоданчик А я не уберу свой чемоданчик, А я не уберу свой чемоданчик, А я не уберу, а я не уберу, А я не уберу свой чемоданчик! Он взял его и выбросил в окошко Он взял его и выбросил в окошко Он взял его и вы… Он взял его и бро… Он взял его и выбросил в окошко. А это был не мой чемоданчик, А это был не мой чемоданчик, А это был не мой, а это был не мой А это ведь был тещин чемоданчик СвидетельствоКогда народ самозабвенно зашёлся в до сих пор модной «Пролетарочке», обратился к своим:
– Пойдём, ребята, наверх – разговор есть. Только толпой не ломитесь – народ решит, что пожар и возникнет паника… Подавят ещё друг друга! По одному, по двое и не в раз.
Смотрю на подошедшего было из-за соседнего столика Барона, где он о чём-то о своём – о чекистком, увлечённо беседовал с Головановым:
– Миша! А ты обеспечиваешь безопасность – чтоб никто не подслушивал. Опять же – не стой у дверей городовым на околотке, а подходи к делу творчески. Как все выйдут – зайдёшь, поговорим и с тобой.
– Как скажешь, Серафим.
Я первый и вслед за мной вскоре, все кроме оставшегося с Александром Головановым Михаила Гешефтмана – собрались с одном из служебных кабинетов на втором этаже, любезно предоставленном Надеждой Павловной.
В мой «ближний круг» – кроме Ефима Анисимова, отсутствующего здесь Михаила Гешефтмана, Кондрата Конофальского, Елизаветы Молчановой и близнецов Ваньки да Саньки Телегиных, не так давно вошёл старший сын Клима – Касьян Крынкин. Последний – парень на два года старше выпускников, обладающий явными организационными способностями и, ныне вместо Ефима – является Секретарём волостного исполкома комсомола. Кроме него к нам присоединился Ксенофонт Мартьянов – суперобщительный малый и, главный редактор единственной ульяновской газеты «Красный глас».
Кроме наших ульяновцев, здесь был двое из Губкома РЛКСМ: парень из Ардатова Павел Керженцев – правая рука Ефима по «Ударным комсомольским отрядам по борьбе с хулиганством» (УКО) и нижегородец Николай Бородин – лидер движения «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО), или с моей лёгкой руки – «Красные бригады»…
В общем, собрались все те, кому я мог с почти стопроцентной уверенностью доверять…
Почему?
Уже давно не верю в дружбу, любовь – если речь не идёт о кровных родственниках, конечно. В отношениях между сторонними людьми, всегда царствует голый и расчётливо-циничный прагматизм – пусть и подчас неосознанный или скрывающийся за красивыми словесами. Я мог доверять этим людям – потому, что они видели во мне «трамплин» – лидера, который мог подкинуть их «повыше» и, желательно – на самый «властный Олимп». Однако, увы, сегодня я – «сбитый лётчик» и, могу помочь лишь мудрым советом – сняв «розовые шоры» и чуть-чуть приоткрыв занавесочку над грядущим.
Когда расселись – кто на диване, кто в креслах или на стульях, а кто и на подоконнике, я оглядев присутствующих, начал:
– Друзья! Первым делом я расскажу вам, для чего я пригласил сюда Павла Николаевича Мостовенко. Этот человек – не только революционер и участник Гражданской войны в прошлом…
Я пропустил, что до 1922 года он был заместителем у Наркома по делам национальностей Сталина, с которым был знаком ещё с обороны Царицына.
– …В данный момент он – директор Всесоюзной промышленной академии, а в будущем – ректор Московского Высшего Технического Университета (МВТУ) имени Баумана.
Пока переглядываются, я:
– Я с ним договорился: завтра после обеда – собеседование, а через год – когда заработаете после школы необходимый «пролетарский» стаж, вы – слушатели Академии.
Там, учились многие будущие представители кремлёвской элиты: из наиболее известных жена Сталина – Надежда Аллилуева, Никита Хрущёв… Такие знакомства моим ребятишкам не помешают.
К Ваньке да Саньке, младшим присутствующих минимум как на год:
– Ну а вы – когда закончите школу и отслужите срочную.
Те, переглянувшись:
– Мы хотим учиться на красных командиров.
– Тогда вам к Елизавете – она у нас с командирами знакомство водит.
Когда до ребят дошло, соскочили и, принялись скакать вокруг меня:
– УРА!!!
Пришлось, улыбаясь прикрикнуть:
– Угомонитесь, демоны!
Дождавшись, когда успокоятся, я:
– Понимаю, что сейчас испорчу вам праздничное настроение – но так быстрее моя мысль дойдёт до вас и, крепче запомните.
Помолчав (сомневаясь, а надо ли?), собравшись с духом, я начал:
– Я сделал для вас всё, что смог. Дальше каждый из вас должен идти вверх самостоятельно… Или, в группе – вам решать.
Все, переглянувшись и дружно:
– Только в группе, только все вместе! Как альпинисты – лезущие на гору покорять непреступную вершину! Как ты учил, Серафим!
Машу рукой, успокаивая и требуя тишины:
– Хорошо, хорошо! Но как бы там не было – ваш путь к вершине будет труден и опасен. Вы смертельно рискуете двигаясь по нему и, чем выше – тем риск будет более смертелен. Согласны ли рискнуть всем, в том числе и собственными жизнями?
Минута тишины, показавшаяся вечностью, вдруг взорвалась:
– ДА!!! СОГЛАСНЫ!!!
– Тогда слушайте меня и не перебивайте, пока не закончу.
Далее, мой монолог с паузами – чтоб могли осмыслить:
– Не верьте, что все люди одинаковые, или их можно переделать: подавляющее большинство – предпочтёт безопасность смертельному риску… Вы – из тех, кто предпочитает риск безвестному существованию – поэтому вы здесь, а я с вами сейчас говорю.
– Маркс, Энгельс и даже Ленин – такие же люди, как и все и, не надо смотреть на их сочинения – как схоласты-богословы на священное писание. Они могут ошибаться, или из каких-то своих соображений – намеренно вводить в заблуждение. Поэтому, не верьте идеологии – ни коммунистической, ни какой другой. Это лишь инструмент для манипулирования сознанием масс, в своекорыстных интересах, ничего более. Живите и действуйте не по писаным догмам, а по собственному здравому смыслу.