Между ударами сердца
Шрифт:
– В случае, если не согласимся на предложение?
– Естественно.
– А если мы его кинем?
– Как ты его кинешь?
– Надо думать…
Аслан раскрыл табакерку – там оказался белый порошок.
– Попылесосим?
– Прямо тут?
– А чем тебе это место не нравится? Запах плохой или света мало? – Аслан любовно растер кокаин прямо на столе, привычным движением отделил две линии и протянул собеседнику длинную коктейльную трубочку.
– Давай, Гамзат! А то что-то ты слишком нервный
Гамзат неторопливо взял трубочку, наклонился, вставил ее в ноздрю горбатого носа, медленно втянул немного в одну ноздрю, затем – в другую…
…В ресторане «Ракушка» кавказцы просидели до самого закрытия. Темп беседы явно замедлился. Компаньоны делали паузы между словами, и фразы все чаще и чаще выходили незавершенными.
– А я вот что подумал, – напоследок вяло произнес Аслан, пряча табакерку в карман. – Надо бы нам тем пацанчикам, которые крысеныша Магомеда вычислили, и Мишу заказать. Тогда и посмотрим, кидает он нас или нет.
– А ты меня с ними познакомь, – неожиданно предложил Гамзат.
– Зачем?
– Так надо…
7
Серое летнее небо низко раскинулось над областным центром. Где-то далеко за городом уже наверняка шел ливень. Это ощущалось по порывам свежего ветра, пробивавшегося на пыльные окраины города с запада, да по отдаленным глухим раскатам грома. Коробки неприглядных пятиэтажек однообразно громоздились внутри квартала. Их и без того незатейливые фасады обезображивали остекленные как кому вздумается балконы. Некоторые жильцы, умевшие работать с деревом, даже превратили их в некое подобие деревенских веранд.
Во дворе на веревках колыхалось белье, его сторожила, чтобы успеть снять с началом ливня, старушка со сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Неподалеку голый до пояса мужик в спортивных штанах с вытянутыми коленями лениво выбивал ковер, то и дело косо посматривая на окно, из которого за ним наблюдала жена, строго следила, чтобы супруг вместо выполнения полезной работы по хозяйству не пристал к компании собутыльников. А те уже сбрасывались на спиртное и незамысловатую закусь, слюнявили мелкие купюры. Как и положено, между густо припаркованных машин во дворе сновали бездомные коты. В общем, жизнь в районе катилась своим чередом.
На детской площадке с ярко раскрашенной каруселью, лесенками, горкой для катания, песочницей и турниками сидела на скамейке с книгой в руках девушка. Длинные русые волосы заплетены в косу, свободная шелковая юбка, открытые смуглые плечи. Страницы загибал ветер, и их приходилось придерживать большим пальцем. Девушка то и дело отрывала взгляд от книги, поглядывала на мальчишку лет семи-восьми, который бесстрашно сидел на перекладине, вскарабкавшись на самый верх «взрослого» турника.
– Данила, – наконец произнесла
– Я, Юля, высоты не боюсь. Могу даже руки отпустить, – отозвался мальчуган и тут же отпустил руки.
– Слезай, посидеть можно и на скамейке.
– На скамейке – скучно.
Юля глубоко вздохнула. Возраст у мальчишки был такой, что с ним было сложно спорить.
– Слезай, а то поколочу, – девушка захлопнула книжку.
– Сначала залезь ко мне.
– Думаешь, не залезу? – оживилась Юля.
– Не-а. Никогда в жизни. Девчонки не умеют лазить.
– А это мы сейчас посмотрим.
Девушка положила раскрытую книгу на скамейку. Подошла к турнику и попыталась достать упрямца, подпрыгнув. Но тот тут же поджал ноги.
– Неумейка! – крикнул он. – Неумейка и трусиха.
– Ах, ты, зверюшка ругачая. Я тебе сейчас покажу.
Юля легко «заводилась». Она стала взбираться на турник, ловко подтянулась, вскарабкалась на верхотуру, села на перекладине. Ветер трепал просторную шелковую юбку, которую молодой верхолазке приходилось сжимать между коленей.
– А ты, Данила, говорил, что не сумею забраться. Зауважал теперь?
– Зауважал, но слезать не буду.
– Тогда и я с тобой буду здесь сидеть. Хоть до скончания света.
Рядом с детской площадкой пролегала дорожка, ведущая к ближайшему универсаму и автобусной остановке. Редкие прохожие с улыбкой смотрели на странную парочку. Крепкая еще пенсионерка не выдержала:
– Мамаша сумасшедшая, – обратилась она к Юле. – Нарожают в шестнадцать, а ответственности никакой. Тебе еще самой в куклы играть надо.
– Я не мамаша, а тетя ему.
– И что это меняет? – пожала плечами пенсионерка.
Данила улыбался нагло, с вызовом, но гадостей незнакомой старушке говорить не стал.
– Тьфу на вас, – проговорила пенсионерка. – Делайте, что хотите. А если кто из вас свалится и ногу сломает, не говорите потом, что вас не предупреждали, – и она торопливо пошла к универсаму.
– Вот видишь, Данила, – сказал Юля. – На нас уже люди внимание обращают.
– Это на тебя обращают. На меня никто не смотрел. А ты, как курица на насесте, устроилась.
– Это я – курица? – возмутилась молодая особа. – Тогда ты – цыпленок!
– Никакой я не цыпленок!
Неизвестно, сколько бы еще просидели на верху турника тетя, не успевшая толком расстаться с детством, и ее неугомонный племянник, но рядом с детской площадкой, взвизгнув тормозами, остановились темно-фиолетовые «Жигули» с тонированными стеклами. Юля настороженно поглядела на машину. Открылась дверца, из-за руля выбрался широкоплечий гигант, который, казалось, стесняется своего роста, а потому и сутулится. Гигант неодобрительно посмотрел на сидевших на турнике.