Междумир
Шрифт:
Ник, Ники, Николас.Может, даже Ник-о...
В дверь заколотили. Ник знал — это Алли. Только она всегда колотила изо всей силы. Стук Мэри был деликатен и тих. Алли же ломилась в дверь так, словно хотела снести её с петель.
— Я занят! — крикнул Ник. — Уходи!
Но она продолжала колошматить в дверь. Что поделаешь, он вынужден был впустить несносную девчонку.
Когда Алли вошла и окинула комнату взглядом, на её лице появилось выражение, означавшее: «Что за чертовщина здесь происходит?»
— Ник, что это
Ник обернулся и обомлел. Только теперь он увидел, что наделал. Вся комната пестрела клочками бумаги. Они были не только в шкафах и под подушками, но везде, по всему помещению. Такое впечатление, что комнату занесло снегом. Он не только использовал всю бумагу, лежавшую в ящике комода, но и разорвал все книги, стоявшие на полках. Мэрины книги! Он порвал их в клочья и на каждом накарябал «Ник», причём с обеих сторон!
Только сейчас он обнаружил, что уже наступил день. А ведь он, кажется, начал свою работу в вечерних сумерках? Неужели он провозился всю ночь?! Ник потерял дар речи. Он не мог понять, как это произошло. Похоже, он впал в транс, из которого его вывел приход Алли. Самое невероятное, что что-то внутри него требовало выбросить Алли за дверь и вернуться к прерванному занятию. Очень важному занятию! Ник, Ники, Николас...
Стоп! Да ведь с ним происходит в точности то же самое, что с теми детьми, которые играют в мяч на площади, или с теми, что каждый вечер смотрят «Корабль любви»! Он нашёл свою «нишу» и даже не заметил, как это случилось.
Он посмотрел на Алли умоляющим взглядом, открыл рот, но оказался не в силах произнести ни слова.
Ему было невыносимо стыдно. И объяснить он ничего не мог...
— Ладно, расслабься, — сказала Алли. — Мотаем отсюда!
— Что?
— Что слышал. Мы уходим!
Как это — «уходим»? А Мэри?
— Нет! Я никуда не пойду!
Алли уставилась на него так, словно он был придурком. Может, и был.
— А ты что предлагаешь? Увязнуть здесь навсегда и целую вечность только и знать, что писать своё имя?
— Я пообещал Мэри не уходить.
Обещать-то он обещал, но ведь это было до того, как она отвергла его.
Алли помрачнела. Ник ожидал, что вот сейчас она разразится обличительной речью типа «какая Мэри сволочь и бла-бла-бла», но она не стала этого делать. Она зашла с совсем неожиданной стороны:
— Если ты по-настоящему хочешь произвести на Мэри впечатление... Если действительно хочешь стать ей полезным — тебе надо научиться делать что-нибудь стоящее!
— Ты о чём?
— Как бы тебе понравилось, если бы ты умел разговаривать с живыми? Или ещё лучше — если б ты мог проникнуть в живой мир и вытащить оттуда что-нибудь?
Ник покачал головой.
— Но ведь это эктодёрство! Мэри его не одобряет!
— Не одобряет, потому что никто из её подопечных не умеет этого делать. Если она прицепила на что-то ярлык «Криминальные Фокусы», то это ещё не значит, что они действительно криминальные. Вот если кто-то с их помощью совершает преступление — тогда да, совсем другое дело. Раскинь мозгами, Ник! Если ты пойдёшь со мной и научишься всем этим вещам, то сможешь вернуться обратно с лакомствами и игрушками для всеё Мэриной малышни. Сможешь
Перед таким предложением Ник устоять не мог. Чем больше он над ним раздумывал, тем труднее ему было отказать.
— А кто нас этому научит?
— Я знаю одного парня, который знает другого парня... — сказала Алли.
Ник оглядел комнату, пестрящую клочками бумаги. Если альтернативой нарисованной девочкой перспективе служила такая вот «вечность», то не пора ли ему довериться Алли и попробовать активно повлиять на свою судьбу?
— Рассказывай.
— Пошли в игровую! — скомандовала Алли. — По дороге поговорим.
Так, одного уговорила. Теперь следующий.
Алли обнаружила Любистка там, где и предполагала — он намертво приклеился к Пак-Ману.
— Люб!
— Оставь меня в покое, мне надо пройти этот уровень!
— Люб, эта игра такая старая, что живые уже давно в неё не играют. Ретро, конечно, штука неплохая, но ведь тут уже совсем каменный век!
— Отстань!
Ник сложил руки на груди и прислонился к автомату.
— Он нашёл свою нишу.
— Это не ниша, — возразила Алли. — Это пропасть. Мэри может называть её как ей угодно — Ритуал, там, или ещё как, и считать, что в нём счастье, но только это чушь собачья.
Алли приходило на ум сравнение Ритуала с водой. Вода всегда стремится к самой низшей точке. Так и с душами в Междумире. Вначале рутина — лишь ниша, потом подвал, потом пропасть; и чем глубже в неё падаешь, тем труднее выкарабкаться наверх. Девочка понимала, что если предоставить Любистка самому себе, он не оторвётся от дурацкой игры до скончания времён.
— Люб, брось эту гадость!
— Уходи.
Алли зашла за автомат, собираясь вытащить вилку из розетки, но к своему величайшему изумлению обнаружила, что машина не была включена в сеть. В сердцах она ругнулась: обычные законы природы в Междумире не действовали. Машины работали не потому, что были подключены к источнику питания, а потому что каким-то невероятным образом помнили, как надо работать.
Алли немного подумала, потом сказала:
— Мы пойдём в одно место, где навалом игр ещё получше, чем эта!
— Не обманывай его, — предупредил Ник, но дело уже было сделано — она привлекла к себе внимание Любистка. Теперь он смотрел на Алли, а не на экран автомата, хотя глаза его оставались по-прежнему стеклянистыми, будто он только что пробудился от глубокого-глубокого сна.
— Игры? Лучше, чем эта?
— Слушай, — сказала Алли. — Ты спас мне жизнь. Теперь моя очередь спасти твою. Не просвисти свою душу дурацкому Пак-Ману.
Пак-Ман на экране автомата был проглочен одним из волосатых монстриков и благополучно скончался.
Игра закончена. Но, как и всё в королевстве Мэри, она не закончилась. Потому что началась заново. Без всякой глупости типа: «Опустите монетку в 25 центов». Любисток обратил было смутно тоскующий взгляд на экран, но Алли коснулась его щеки и повернула голову несчастного игроголика к себе лицом.
— Мы с Ником собираемся научиться всяким полезным вещам. Пойдём с нами! Ну пожалуйста!