Мезозой
Шрифт:
– Вам говорили, что бояться следует торвозавра и барионикса, но, Кирилл, самый страшный зверь - перед тобой. На его счету уже шесть жизней, но, вообрази себе, в корпоративных видеороликах он не фигурирует вовсе - я им говорю, говорю, а они никак не могут добавить...
В этом загоне дремал действительно ужасный ящер. Кирилл видел это по его глазам, распахнувшимся сразу, едва люди подошли ближе. Глаза эти были полны острого охотничьего интереса. Заметив два небольших тупых гребня на носу чудища, Кирилл безошибочно идентифицировал зверя.
Цератозавр чинно возлежал на животе, подогнув
Последним штрихом стали венчающие грозную морду рожки, идущие друг за другом и имеющие округлую, не заостренную форму. Рог поменьше располагался над глазами, а рог побольше, будто обтянутый тонкой желтоватой шкурой, возвышался почти над самыми ноздрями и придавал зверю сходство с носорогом. В энциклопедии писали, что эти рога - и не рога вовсе, а так, декоративные гребешки, признак полового диморфизма и ритуальное орудие боев за самку.
Кирилл сразу уловил настроение хищника. Он спокойно лежал, отдыхал и хотел покоя, но тут притащились незваные гости, и перед цератозавром встал выбор. Помедлив секунду, он вдруг пулей рванулся вперед.
60.
– Перед тобой цератозавр.
Вит без малейших эмоций наблюдал, как Кирилл панически отшатывается от клетки, чуть не падая со страху на пятую точку, а бросившийся в атаку ящер вдруг замирает в паре дюймов от ограды и, разочарованно фыркнув, начинает расхаживать по своей клетке взад-вперед, с шуршанием касаясь решетки и кустов хвостом. В его клетке растений было мало, здесь они носили исключительно декоративный характер, а в дальнем углу белели чьи-то обглоданные и поломанные кости.
– Этого я знаю, уже наслышан, - выпалил ошарашенный таким приемом Кирилл.
– Он всегда такой суровый?
– Всегда. Этот малыш был подобран у матери, убитой конкавенаторами, и он не генномодифицированный. Ему всего год, а размером он уже с ротвейлера. Изводим на него восемь килограмм мяса каждый день, представляешь? Скоро фермеры у нас бунт поднимут...
– Еще как представляю, - Кирилл действительно представлял, глядя на здоровенную морду хищника.
– Мне уже говорили, что этот монстр для нас самый опасный.
– В общем, правда. Для торвозавра мы - лишь муравьи, насекомые, - слова Вита подтверждали сказанное Борисом.
– Барионикс тоже не слишком нами интересуется, это только живущий севернее самец с ума сходит... Ну, не важно, суть такая - цератозавр меньше барионикса и меньше торво, но при этом бьет он не слабее, глянь только на его морду. Для цератозавра человек представляет собой неплохую цель, ради такой добычи они готовы выложиться на полную. А уж какие они смышленые... Прячутся, хитрят, любят кровавые игры с жертвой, заставляя ее впадать в безумие со страху.
Под этими словами Кирилл готов был подписаться
Наконец, цератозавр устал ходить взад вперед. Он остановился и вонзил в Кирилла тяжелый взгляд. Под таким напором Кирилл почувствовал странное покалывание с затылке. В голове будто беззвучно взорвался крохотный ядерный заряд, озарив все на миг ослепительной вспышкой. Цератозавр зарычал, и Кирилл увидел себя и Вита со стороны. Сам он стоял весь бледный, ни живой ни мертвый, а Вит же наблюдал за цератозавром с привычным профессиональным интересом.
Что это такое происходит... Невероятно краткое, но ясное и запоминающееся мгновение завершилось, и Кирилл вновь взирал на мир от первого лица. Он тяжело задышал, по лбу и спине покатились липкие капли. Вит встревоженно посмотрел на него.
– Что-то ты будто не здоров. Пойдем на улицу, хорошо? У меня есть еще десять минут.
– Д-да, идем, - не своим голосом ответил Кирилл.
Пока Вит вел его обратной дорогой, рассказывая, что цератозавра хотят купить за сто пятьдесят миллионов какие-то бразильские гангстеры, Кирилл помалу приходил в себя. Уходила из рук и ног ватная слабость, прояснялся ум, который в тот момент заволокло густым туманом, и Кирилл с неудовольствием признал, что с ним приключилось нечто непонятное и с трудом объяснимое. Возможно, уже завтра секундное приключение развеется, как утренний туман, и он больше о нем не вспомнит, но верилось в это все одно с трудом.
Наконец, они покинули стерильное помещение научного центра, уже не кажущееся Кириллу таким уж приятным. Все-таки ужасными вещами здесь занимаются ученые, в таком участвовать мерзко и гадко, как они потом себя чувствуют? Не мучит совесть, что ли?
В лицо ударила дневная жара вперемешку с теплым влажным ветром. На свежем воздухе сделалось легче, но произошедшее только что еще крепко держало Кирилла. Во время накатившей из ниоткуда галлюцинации Кирилл хотел наброситься на себя самого и на Вита, хотел растерзать острыми зубами мягкую плоть неведомого двуногого пришельца, незвано явившегося в чужой дом. Он был в шкуре динозавра, был. Кирилл без сомнения поклялся бы в этом.
61.
– Вообще-то курящих здесь, мягко говоря, недолюбливают, - вещал Вит, стряхивая пепел в специальную урну со значком сигареты.
– Я все-таки полевой специалист, и перед выездом на место мне курить нельзя. Запах. Хищники здесь уже наученные, табак они прочно связывают с людьми. Учуют - и все, пиши пропало. Мелкие попрячутся, а крупные, наоборот, навострят уши и будут искать возможности напасть.
– Ты сказал, что здесь уже были потери? Шесть человек, да?