Мгновение
Шрифт:
А однажды весной, мы с Леей отправились на пикник в местечко у подножия горы П**. Только я, она и девственная красота природы. Что может быть лучше: пение птиц, цветение различных кустарников, журчание ручьёв, тепло встречающий и обнимающий нас лёгкий весенний ветерок. Такой отдых необходим каждому человеку, а мне то как он был необходим, чтоб забыться, уйти от мирских хлопот, забыть о происходящем в моей жизни, просто созерцать и не думать ни о чём. В эти мгновения не было на земле человека, испытывающего счастье больше нас с Леей. Это поистине бальзам для души. Может эта магия создаётся из-за того, что на высоте мы ближе к всевышнему, может потому что здесь нет никого, кроме нас, к этому варианту я больше склоняюсь, ибо, где бы люди не появились, они всё портят, пытаясь адаптировать под себя, каждый метр, тщательно создаваемый матушкой природой; но как бы там ни было – места, не тронутые рукой человека, лучшие и обладают безусловно волшебной силой, исцеляющей любые недуги души. Там мы провели целый день: жадно глотали свежую и бодрящую воду с горных ручьёв, будто ещё чуть-чуть и ручей уйдёт под землю, ели экологически чистые сочные фрукты и ягоды, не поражённые воздействием химического вмешательства, смотрели, лёжа на спине и держась за руки, на проплывающие над нами облака в виде сахарной ваты, различая в некоторых из них интересные фигурки, и просто мечтали. В меня, человека, вечно грустного такие моменты вселяли надежду на лучшее. Я так благодарен был Лее за этот день, хоть и организовал всё я. Таких запоминающихся дней у нас с Леей очень много. Я рассказал не многое, лишь, чтоб
После самоубийства Алима мы с Леей не виделись месяц, она уезжала на практику в другой город, а встретились мы так, будто не прошло и секунды. Как будто его смерть повлияла на наши отношения, и они угасали. Мы охладели друг к другу. И как-то произошло это всё взаимно одновременно. Будто бы, кто-то прописал нам свыше, что после суицида Алима мы должны убить наши отношения. И мы, как-то не сопротивлялись, постепенно отпуская друг друга. Видать нас полгода продержало то, что мы с ней многое пережили вместе. И, знаешь, дорогой читатель, я благодарен миру за то, что он подарил мне возможность быть с ней. Да, это было временно, но это лучше, чем этого не было бы вовсе. Знаю, многие со мной не согласятся, ведь расставание — это всегда слёзы и уж лучше жить не зная друг друга, чем вот так вот после всего расстаться, разочаровавшись в мире за ложное счастье. Это не так, мы должны испытывать разочарование, боль, радость и наслаждение, ведь именно эмоции и делают нас теми, кем мы и являемся. Кто-то ломается и сдаётся, а кто-то закаляется и движется вперёд на встречу к счастью, на встречу к разочарованию, на встречу к жизни.
Глава IV
Спустя два года я окончил обучение, получил диплом и устроился на работу в коммерческий банк. Как я в последствии узнал, директором этого банка является один из старых друзей моего отца. Мне было немного некомфортно из-за того, что меня взяли по связям, а не ввиду моей востребованности и компетентности, но я себя успокоил тем, что я не просил отца об этом. Я кредитовал население. Зарплата у меня была хорошая, но мне все равно казалось, что делал я свою работу на сумму вдвое большую, чем получаю. Да и к тому же, мне необходимо было выдавать ежедневную премию за то, что я терплю Эсму. У нас с ней и ещё одним сотрудником находятся офисы в одном кабинете. Я до сих пор не знаю за что она отвечает и, как её ещё не уволили. Кому-то она может быть понравиться, но мой мозг отвергал её, словно желудок, заполненный пятью литрами вина, в вперемешку с литром водки и шампанского, и закуской в виде протухших варёных яиц. С виду она очень даже привлекательная, но её красота не из той, которую дарует природа, вечно накрашенные в ярко-красную помаду губы такие большие, что мне кажется она снимает их ночью и кладёт в стакан с водой, стоящий на тумбочке, обычно справа от кровати, на её лице столько пудры, что кажется, вот-вот и её кожа спадёт, словно известь со старой, отсыревшей стены. Если присмотреться у Эсмы очень красивые глаза, но и их она сумела изуродовать тенями, подводкой, превратив себя в угрожающее создание, которое думает, что прекрасней её будет только её дочь, хотя я без понятия, где она найдёт мужика, который захочет быть с ней, ведь о рыцарях готовых встретиться с драконами и трёхглавыми змиями уже даже в сказках не пишут. Ладно, если б она мне не нравилась только внешностью я б вообще слова о ней бы не сказал, так она ещё и вечно пытается со мной заговорить своим противным, мерзким, и как ей кажется, заигрывающим голосом. Я воспитанный человек, я не могу ей нахамить и сказать «заткнись» или «иди доставай Омара». Кстати, Омар, золотой человек. Молча работает, если нужна помощь поможет, спросит сам, что-то по делу, не конфликтует ни с кем, очень располагающий к себе и открытый человек, к которому сам тянешься. Но видать Эсму от него воротит так же, как и меня от неё, ведь он человек с лишнем весом, уже почти полысевшей головой и в очках, которые придают ему смешной вид, а ещё у него короткие ноги, но он все равно прекрасный и очень красивый человек. И вот так я коротаю будни, весь в напряге, но с хорошим заработком. Проработав три месяца, я узнал, что Эсма племянница моего директора и понятное дело почему её ещё не уволили. Но я хочу рассказать вам о корпоративной вечеринке, которую устроил банк в честь его пятнадцатого дня рождения. Я забыл сказать, что в этом банке со мной работал ещё и Адик на должности бухгалтера. Он работал всего два дня, но на вечеринку его тоже позвали.
Невероятно красиво украшенный, банкетный зал, известного в городе С****, отеля: огромное количество воздушных шаров, ленты, свет, громкая музыка; на, красиво расставленных полукругом, столах: море шампанского и прочей выпивки, пятиэтажные торты разных видов, морепродукты и прочие вкусности, в общем всё, как полагается для шикарного проведения праздничного вечера. Мы с Адиком сели за один стол, и, к сожалению, я Адика, спустя минуты две, возненавидел. Он предложил сесть с нами Эсме. Для меня это значило лишь оно – вечер у меня не удастся. Что он в ней нашёл мне не понять. Она не годна, даже в качестве девушки на время, но о вкусах не спорят. Я думал отсесть за другой, но, чтоб избежать лишних вопросов, я остался и решил, что буду напиваться, не жалея своего организма. Адик с Эсмой очень хорошо поладили, судя по их улыбкам, иногда они вовлекали меня в свой разговор, но мне их темы быстро наскучивали. Они обсуждали сотрудников, Эсма жаловалась на свинку, трудящуюся с ней в одном кабинете, Адик рассказывал о своём круге коллег, а также о поездках в разные страны, и всё в этом духе. Я снова оказался не там, где я должен был быть и убедился в том, что Эсма всего лишь кукла, умеющая говорить, именно говорить, но не рассуждать. Понятное дело, что Эсма нашла в Адике. Он крепкий, физически здоровый мужчина с широченными плечами, приплющенным носом, лёгкой щетиной, глубокими карими глазами и преуспевающий финансово, эдакий, преуспевающий брутал, но вот для чего ему она? Поморочить голову? Так это он может сделать с любой девушкой. Явно, что-то и тут скрыто от меня, но, что ж не буду морочить голову себе, подумал я, и проглотил залпом обжигающую жидкость. Спустя два часа, я был уже сам не свой, я стал вести беседу с Адиком и Эсмой, и она перестала быть мне противной, напротив я находил её притягательной, и даже позавидовал Адику, что он опередил меня, пригласив её к нам за столик, чуть позже я даже пошёл танцевать, чего я не делал никогда. Всё во мне кипело, мир перед глазами шёл кругом, я был в центре толпы, дёргающейся, будто их ударяет током, и я был таким же, таким же, как и они, кого я презирал. Я помню я танцевал с Эсмой, обняв её за талию, помню, как она с Адиком ушла куда-то с зала, помню, как все двинулись, словно шакалы за дичью, на улицу смотреть на салют, и я двинулся с ними. Когда же я вошёл обратно в зал, в зале сидел Омар. Один, тупо смотрящий в одну точку. Я подошёл и сел напротив него. Знаете, глядя в его глаза с близи я увидел в них, что-то знакомое, будто я уже встречал эти глаза некогда, но никак не смог вспомнить.
– Ома, что такое? Ты почему не веселишься?
– А что веселиться то, Агуара? Мы нажираемся, как свиньи, выпивая всё, что горит, губя своё здоровье, ради банка, в котором может быть завтра не будем работать. Как по мне, ничего весёлого.
– Ну как же? Не будем работать так и не надо – сказал я, каким-то непонятно сдержанным голосом, будто бы я этого говорить не собирался и согласен с Омаром, но алкоголь говорил за меня – главное, что сейчас мы работаем и можем делать, что угодно и пить сколько угодно, да ещё и за бесплатно! Лови момент Ома.
– Лови момент, Агуара, мой момент ещё не пришёл. – Сказал он, слегка улыбнувшись, хлопнул меня ладонью по колену и вышел куда-то. А я задумался. К этому времени уже все вернулись, и музыка гремела во всю. Омар, кстати, даже стакана не выпил. Но он сказал реальную вещь, я действительно пил за банк, за его светлое будущее, а ведь меня завтра могут уволиться, ну или я сам может уйду. Но ведь
– Агу, ты что здесь делаешь?
– Я Омара ищу, а почему ты меня назвал Агу?
– В память об Алиме. Ты ж помнишь он тебя так называл?
– Да я помню, а с чего вдруг ты его вспомнил? Столько времени прошло.
– Я знаю почему он убил себя.
– Ну да. Все вроде бы знают.
– Да нет же, Агу. Я реально знаю. Я читал его предсмертную записку.
– Какую записку, Адик? Ты о чём вообще? Ничего не было найдено, ни единой нити.
– А никто и не должен был ничего найти. Записка была для… – у меня начала кружить голова, Адик, что-то продолжал говорить, но я не мог разобрать слова, его голос от меня отдалялся, и я услышал резко-произнесённое, шипучим, словно змеиным, голосом: «он следующий, следующий». Очнулся я уже у себя в квартире, голова трещала до безумия сильно. Легче было бы выдержать сто ударов плетью, нежели терпеть эти адские муки головной боли. Я вышел на улицу за банкой пива, я слышал, это помогает от головной боли после пьянки, но вот уже пятая бутылка, и действительно, никакой головной боли, но я уже пьяный. Так со временем я пристрастился к алкоголю, и бывало даже я приходил пьяным на работу, но никого это, как-то не волновало, правда Омар пару раз говорил: «зря губишь ты себя, зря». Эсму с Адиком не видел около недели после вечеринки. А мне надо было с ним поговорить. И вот, они вместе заходят к нам с Омаром в кабинет, Адик её заносит на руках и, весь счастливый, объявляет, что в скором времени они поженятся. Вот же счастье, и я забыл, что хотел поговорить с ним, а на следующий день его уже не было. Я пытался его найти, но тщетно. Телефон выключен, дома я никого не мог застать, кроме охранника, который ничего не знал о его судьбе, мать его недавно погибла в авиакатастрофе, а отец всегда в разъездах. Адик и нити, ведущие к нему, исчезли. А через месяц Эсма стала грустной, и мне, конечно, понятно, что он её бросил, но неужели она настолько глупа, что поняла это только сейчас, или он ей пообещал, что вернётся за ней и они поженятся. Скорее всего так. Я, конечно, благодарен Адику, мне теперь легче стало работать, Эсма почти не говорит, но мне непонятно для чего весь этот спектакль устроил Адик, и, что он хотел сказать, говоря о предсмертной записке Алима. Сейчас я вспомнил, что блеск в его глазах сменила грусть, когда наши взгляды пересеклись, несмотря на его счастливое объявление. Что-то он скрывает, но что?!
Глава V
Время стремительно мчится, а вестей об Адике всё нет. Рабочие будни перестали напрягать. Как бы это не прозвучало странно, я подружился с Эсмой. Она перестала ходить перекрашенной на работу, она вообще перестала краситься, и знаете, она преобразилась в нечто волшебное. У неё чёрные, но очень добрые глаза, наполненные грустью, и губы стали не отторгающими. Правда, её лицо стало бледным, тяжёлым ей пришёлся разрыв с Адиком, но тем не менее в ней появилась красота естества. Мне даже она казалась привлекательной. И я заметил в ней простоту, когда она стала не раздражённо общаться с Омаром, неужели, такого рода разочарование может так мгновенно изменить человека в лучшую сторону. Бывало мы с ней после работы ходили на ужин. Я ей оказывал моральную поддержку, но вот за собой я совсем перестал следить. Пить я стал чаще, начиная с ресторанов я обращался в конечном итоге к барам, где убивал себя в угаре пьяном каждые выходные, а иногда и в будние дни, после рабочего времени. Я стал неузнаваем для самого себя. По обычаю, в один из вечеров, я отправился в бар, чтоб напиться. Моему удивлению не было предела, когда за барной стойкой я увидел Омара. Что этого человека могло побудить забрести в такое заведение падших людей. В прочем я был рад, ведь я давно хотел поговорить с Омаром, но мне так и не представилась возможность, сейчас же, всё способствует моему с ним диалогу. Я сел на стул, справа от него.
– Ома, привет, каким ветром тебя сюда занесло?
– Я ждал тебя, Агу. – он меня так никогда не называл, да и вообще, кроме Алима, никто меня так не называл, за исключением Адика, при нашем незавершённом разговоре. Очень странным мне это показалось – Не удивляйся, предположим я просто знаю, что близкий тебе человек, называл тебя так. Это сейчас не имеет никакого значения. – Я хотел ему возразить, я хотел сказать, что это имеет значение, ведь Омар даже не знал Алима, но он говорит, он знает, что меня так называл близкий человек, я хотел узнать, хотел спросить, но мой язык предательски онемел, я не понимал происходящего. Да и вообще, мне казалось, что в этот момент, кроме меня и Омара больше никого нет в баре, хотя краем глаза я видел, как бармен в углу стойки наливает «двойной виски», с виду, состоятельному мужчине средних лет, в дорогом костюме. И безусловно, я бы пустился в раздумья, что могло привести такого человека в место не по его рангу: может ссора с женой, может не умение ладить с коллективом, смерть близкого и всё в этом духе. Но сейчас мозг мой работал в совершенно другом русле пытаясь понять, почему Ома меня так назвал, и вообще, что он здесь делает. Почему он сказал, что ждёт меня. Я по-прежнему не мог произнести ни слова. – Агу, не пытайся, ничего произносить, просто слушай меня. Нынешние времена для мира крайне тяжелы, но ты из тех людей, которые способны разгонять, своим простодушием, открытостью и искренним сердцем, тучи, дабы солнца лучи могли теплом своим обнять мир. Я не могу находиться здесь дольше отведённого мне срока, но я ещё вернусь. – его голос стал отдаляться, но я ещё мог разобрать – очисти своё сознание, прекрати выпивать.
– Что? Что он несёт? У меня стала тяжелеть голова, Омар, стал растворяться на глазах, и вместе с сигаретным дымом, пущенным мужчиной, сидящим слева от него, он улетучился в пространстве. В мгновение, вся комната осветилась ослепительно ярким светом, мне заложило уши, спустя секунду я стал слышать пронзительный визг, медленно перерастающий в шёпот: «Не дай сгубить себя, не дай». Я потерял сознание.
Глава VI
В этот раз, в отличии от предыдущих, я очнулся не у себя в постели, а в какой-то непонятной коморке. Всего меня прожигало так, будто меня занесли в жаровню. Я лежал, как я узнал в последствие, на тахте, слева от меня на табурете находилась, пропитанная спиртом, который проел весь воздух в коморке, марля. Повсюду в стенах, были ниши для винных бутылок и бочек. Это всё, на что я успел обратить внимание при тусклом свете. Мне не интересно было, кто меня поместил сюда и ухаживал, пока я был в бессознательном положении. Я пытался понять, кто такой Омар, что он хотел до меня донести, почему он заботится о моём здоровье, что значит «я ещё вернусь», какие лучи солнца, тучи, какого чёрта вообще он стоит из себя моего ангела хранителя и почему всегда в самые важные моменты жизни я не могу разобрать из-за этих странных голосов в моей голове. Кстати, была ведь вспышка света, надо бы спросить у всех присутствующих в баре, как они на это отреагировали и может, кто-то ещё слышал эти голоса. Я решил встать и выйти в зал бара, так как мне показалось, что меня уложили на территории барного склада, но я не мог встать, моё тело меня почему-то не слушалось, пытаясь почесать правой рукой щёку, у меня двигается левая рука. Все мои движения стали инвертированы. Происходящие реалии моей жизни просто умы не постижимы, и у меня возникло чувство, что всё происходящее со мной является страшным сном, а я нахожусь в том возрасте, когда большим удовольствием для меня было мчаться за парящим в небе горным орлом. Вот только, как суметь пробудиться, где найти средство от этого кошмара, и, как после пробуждения это всё забыть. Ответ очевиден, никак, и нужно найти в себе силы принять эту реальность, какой бы страшной и фантастичной она не казалась.