Мгновения жизни
Шрифт:
– И пресловутое дальше оказалось здесь, я так понимаю?
– ехидно спросил Тобиас.
– Я несказанно счастлив, что твоего отца больше нет. Сочувствую по поводу мужа, - чуть менее грубо сказал он, - но мы тут причем? Неужели ты даже не заподозрила что-то странное, когда Джером оформлял тебя на работу?
– Нет, - Медея пожала плечами.
– Извини, но я понятия не имела, что ты волшебник. Я помню, что ты был абсолютным магглом, и сейчас я крайне удивлена. К тому же муж не раз говорил мне, что вы разбились в автокатастрофе.
Она
– А мы живем и процветаем, - бросил Тобиас.
– Дальше что?
– Разреши мне хотя бы увидеть Эйлин, - совсем тихо попросила Медея. Внимательно вглядываясь в ее лицо, Тобиас только сейчас заметил, что она действительно не выглядит здоровой и счастливой. Чересчур худая, бледная и с коротким ежиком на голове, Медея походила на воробушка, пойманного в клетку.
Чувствуя, что он еще не один раз пожалеет о своей добросердечности, Тобиас скривился, выругался сквозь зубы и нажал на кнопку селектора.
– Джим, если Эйлин свободна, позови ее ко мне, пожалуйста, - произнес он, недоверчиво глядя на Медею.
– Я тебя предупредил, - сказал он ей, медленно поднимаясь со своего места, - про сына ни слова.
Медея кивнула в ответ. Она была не согласна и считала, что оба родителя должны знать правду о своем ребенке, но в ее ситуации спорить было бессмысленно. К тому же, ничего не зная о том, какие у Снейпов отношения, Медея полагала, что не имеет права во что-то вмешиваться. Сейчас она с замиранием сердца смотрела на дверь, считая секунды в ожидании встречи с Эйлин, и до сих пор до конца не верила в происходящее.
– Я оставлю вас одних, - стоя у окна, внезапно сказал Тобиас, заставив ее вздрогнуть.
– Но знай, что я рядом.
С этими словами он вышел из кабинета, не забыв снять с него заглушающие чары.
– Просить меня зайти к тебе через помощника, Тобиас, это уже снобизм, - смеясь заметила Эйлин, подходя к мужу.
– Почему ты стоишь в коридоре?
– Потому что в кабинете у меня для тебя есть небольшой сюрприз, - улыбнулся он краешком губ.
– Это, в общем, и для меня стало сюрпризом, - он поморщился, заранее представляя, как Эйлин обрадуется, увидев сестру после стольких лет разлуки.
– Надеюсь, что для тебя этот сюрприз будет хорошим и ты его воспримешь куда лучше, чем я.
Крайне заинтригованная его словами Эйлин потянула ручку двери на себя и вошла внутрь.
Сперва она даже не заметила Медею, едва ли не слившуюся с обивкой кресла, но уже через секунду замерла, встретившись взглядом с такими же, как и у нее самой, черными глазами сестры. Пораженно всматриваясь в родное, изменившееся, но все еще такое любимое лицо, Эйлин не могла поверить, что все происходит в реальности. Ущипнув себя за руку и почувствовав легкую боль, она неуверенно улыбнулась, не зная, что делать и как поступить дальше.
– Эли, - не менее шокированная
Эйлин в ответ смогла выдавить из себя только один странный звук — не то писк, не то сдавленный крик. На ватных ногах она подошла к вставшей с кресла сестре и обняла ее так сильно, словно старалась вложить в объятия всю силу своей любви и тоски. Не способная хотя бы что-то сказать, Эйлин, как будто попав в прошлое, взахлеб плакала от радости на плече Медеи и с той же радостью ощущала ее ответные объятия и такие же слезы.
Оставив беседы на потом, сестры не могли насмотреться друг на друга. Они то снова принимались обниматься и плакать, то смеялись странному чувству юмора вселенной, вновь сведшей их так далеко от бывшего дома.
– Как же я счастлива, что ты здесь, - наконец ласково произнесла Эйлин. Она нежно погладила Медею по волосам и впалой щеке, невольно отмечая, как болезненно и плохо она выглядит.
– Ты ведь не больна ничем страшным?
– спросила она несколько взволнованно.
Медея покачала головой и слабо улыбнулась.
– Нет. Наверное, трудно поверить, но сейчас я счастлива и жалею лишь, что не убежала из дома раньше. Я пятнадцать лет жила в аду, играя роль подушки для биться, - она горько усмехнулась, - хочется верить, что это все осталось в прошлом.
Кратко и будто бы не о себе, Медея рассказал сестре все, что ей пришлось вытерпеть после того, как Эйлин посчастливилось сбежать из дома. Весть о смерти родителей, конечно, опечалила Эйлин, но не настолько, чтобы загасить радость от обретения сестры.
Внимательно ее слушая, Эйлин ласково обнимала ее, сочувствуя и всеми силами желая помочь и сделать так, чтобы Медее больше никогда не было плохо.
– Даже и не думай искать другую работу, - твердо произнесла она, когда Медея заговорила о поиске нового места.
– Я поговорю с Тобиасом. Он бывает вспыльчивым, но быстро отходит, - улыбнулась Эйлин.
– Он не станет тебя выгонять и, я уверена, даже поможет. Он просто играет роль защитника, помня, как все были против наших отношений.
– Я не была, - впервые за весь разговор Медея искренне улыбнулась.
– Я же вас покрывала от родителей. И да, - добавила она с некоторой досадой, - именно я притащила тебе абортивное зелье, когда ты забеременела. Но я просто боялась за тебя.
Эйлин махнула рукой, всем видом показывая, что не держит на нее зла.
– Было и было, - пожала она плечами, - моей дочери скоро пятнадцать, и я уже точно знаю, что не обрадуюсь, если я стану бабушкой раньше, чем ей исполнится двадцать пять. Когда ты родитель, все кажется несколько иначе, - произнесла Эйлин. Она немного помолчала, ловя давно забытое чувство единения с сестрой и глядя на книжные полки за столом Тобиаса, задумчиво добавила: - А о некоторых вещах вообще хочется не знать. Или забыть, что ты о них знаешь.